— Прощайте, чернокожие сеньориты! — кричали им вслед развеселившиеся матросы. — Ждите нас на обратном пути! Мы не вправе делать кого-либо несчастными лишь потому, что Господь избрал именно нас открыть эти земли для христианского мира!
— Жестокосердию не может быть места в наших сердцах! — заявил Диаш своим спутникам.
Как не похож Диаш на подавляющее большинство иных мореходов своей эпохи, когда убийство туземцев считалась не преступлением, а добродетелью и доблестью. Добродушие ещё обернётся мореплавателю множеством неприятностей впоследствии, но пока каравеллы по-прежнему плывут всё дальше и дальше на юг, а самого Диаша заботят совсем иные проблемы.
Позднейшие отчёты об экспедиции говорят о том, что Диаш пересёк тропик и далее медленно поплыл к югу, изучая и зарисовывая пустынные берега, часто окутанные туманом. Возможно, именно из-за этого тумана он так и не заметил устье великой реки Оранжевой. Одну за другой наносил он на карты заливы Святой Марии (ныне бухта Уолфиш-бей), Святого Томаса (бухта Спенсер) и Святого Стефана (бухта Людериц), Поворотный мыс южнее устья не обнаруженной им реки Оранжевой. К новому году Диаш достиг Терра-да-Сильвештри (Земли Людерица), а в первых числах января 1488-го его каравеллы успешно миновали Серру-душ-Ренш, нынешние горы Камис.
А вскоре португальскую флотилию настиг жестокий шторм. Почти полмесяца суда едва продвигались вперёд под зарифленными парусами. Именно тогда, стоя на шканцах в присутствии всей команды, Диаш публично поклялся, что до скончания века будет штурмовать эти воды, пока не достигнет южного африканского мыса.
— Клянусь всеми дьяволами, что не отступлюсь от своего! — кричал, стараясь перекрыть вой шторма, отважный мореход. — Я буду плавать здесь до тех пор, пока со мной не приключится то, что будет угодно Господу!
Насмерть перепуганные его словами матросы истово крестились. Так, сам того не ведая, знаменитый мореплаватель, возможно, и положил начало страшной легенде о «Летучем Голландце»…
Всему плохому когда-то приходит конец, и настал день, когда ветер несколько поутих. Однако теперь Бартоломеу не знал, где же находятся его суда; ведь за долгое время бури флотилию сильно отнесло от намеченного маршрута. Нигде не было видно берега, и маленькие судёнышки отчаянно качались в океанском безбрежье. Матросы испуганно жались к шлюпкам. Кто знает, какие сюрпризы готовит неизвестность, — затеряться в необозримых просторах океана равносильно смерти. Сохранились свидетельства участника этого плавания: «Высокие волны навели страх на матросов, и поскольку корабли были очень малы, а море холоднее, чем у Гвинеи, и совсем не такое, как там… они считали себя погибшими».