Эти вопросы терзали сознание и душу Франца после совещания у фюрера. Они беспокоили и в эту туманную ночь. На перекидном настольном календаре оставалось пять не зачёркнутых листков.
Франц широко зевнул, перевернулся лицом к спящей Марте. — Спит, как сурок, — позавидовал он. — Прав был кайзер Вильгельм II, утвердивший лозунг идеальной женщины в Германии из 4 К: Kinder, Küche, Kirche, Kleider (дети, кухня, церковь, платье), других нет забот, а нам — война, да пушки. Пушки...хлопушки.... Нужно ехать к русским десантникам, — неожиданно ворвалась мысль. — Да, ехать к русским. Посмотреть на их подготовку. Выслушать мнения командиров. Русские неординарно мыслят в сложной ситуации. Главное, что скажет комбат Новосельцев? После Бухенвальда он виделся с ним один раз. Ему выполнять задачу. Обязательно заберу с собой майора Шлинка. Клебер уже находится в лагере. Пусть русская разведка взбодриться. Вместе что-нибудь придумаем. Теперь спать.— Придя к этому решению, Францу стало легче. Веки потяжелели. Дыхание замедлилось. Мышцы расслабились.
-...Новосельцев..., комбат..., штрафбат..., — в дреме шепчут губы. Засыпая, Франц потянул одеяло, задел локтем жену.
— Франц? — подала голос, разбуженная Марта.
— Спи, случайно задел.
— Ты не спишь? Который час? — девушка открыла глаза.
— Поздно. Спи.
Щелкнул ночник. Марта, приподнялась, взглянула на часы с золотым браслетом — свадебный подарок отца. — О, Божья Матерь! Без четверти три! — На сонном лице испуг. — Что случилось, Франц? Почему ты не спишь? Солдаты и те с пят в это время.
— Что ты пристала? Ляг и спи,— буркнул недовольно муж. — Завтра поговорим.
— Не сердись, дорогой. Я сейчас не засну. Лучше поговори со мной. Может, я смогу, чем помочь? -Марта прижалась к мужу теплой грудью, положила руку на бедро.
— Не смеши, Марта. Делай пилюли в аптеке, помогай отцу. Что ты еще умеешь? — Съехидничал Франц, перевернулся на другой бок, не приняв игры Марты.
— Какой ты вредный! — безобидно фыркнула жена, взлохматив Францу волосы.
— Отстань! Я засыпаю.
— Франц! У тебя появились седые волосы?— Тонкие брови Марты взлетели вверх.— Бедненький. Совсем извелся в Рейхсканцелярии у фюрера. Дома не бываешь. Жену не ублажаешь...
— Что? — Франц дернулся как неврастеник. — Что ты сказала? — вскочил с постели. Нацистский орел злобно заходил на нательном белье. — Откуда тебе известно, что я служу в Рейхсканцелярии?
— Русский водитель обмолвился. А что, это секрет? — Марта привстала, оперлась на холодную никелированную спинку кровати. — Мне что, нельзя знать, где служит муж? — В голосе чувствовалась обида. — Ты в этом месяце был всего два раза дома. Со мной почти не разговариваешь. Внимания на меня не обращаешь. Превратился в солдафона. Что ни спроси, одни претензии и окрики. Поэтому, я хочу знать, — глаза стали наполняться слезами. — Что случилось, милый? Ты меня разлюбил?