– Обычно так делают, когда кому-то плохо. Разве нет?
– Ну, это не помешает. – Она села, откинувшись на кучу подушек.
Рокко налил Чарити чая и протянул ей чашку:
– Осторожно. Не обожгись.
Она поднесла чашку к губам, осторожно подула на чай и спросила:
– Почему ты такой добрый со мной?
Откашлявшись, он нахмурился:
– Я не добрый, а практичный. Если ты умрешь, это не принесет пользы ни тебе, ни мне.
Она сильнее подула на чай:
– Я не знаю. Если бы я умерла, тебе не пришлось бы со мной возиться. Тебе не надо было бы становиться отцом.
Он помрачнел:
– У меня в жизни было вполне достаточно потерь, спасибо. Я хочу, чтобы ты жила. И ребенок тоже.
Она посмотрела на чай:
– Извини. Я неудачно пошутила.
– По-моему, ты думаешь обо мне гораздо хуже, чем следует, – медленно и осторожно произнес он.
– Возможно, – сказала она. – Но разве можно меня винить, учитывая обстоятельства нашего знакомства?
– А можно ли винить меня, учитывая обстоятельства нашего знакомства? – Его взгляд был спокойным и серьезным.
Чарити вдруг почувствовала угрызения совести.
– Я думаю, что нет. – На самом деле она не знала, что сказать. Потому что она не могла оправдать свои действия. Многие годы она занималась мошенничеством. С раннего детства отец внушал ей определенную модель поведения, от которой теперь не так легко отказаться. Но чем старше становилась Чарити, тем труднее ей было оправдывать свои поступки.
– Прости меня, – неожиданно произнесла она.
– Почему ты извиняешься? – Рокко мрачно поджал губы в тонкую линию.
– Потому что мы тебя обокрали. Это неправильно. Можно притвориться, что ты мстишь богачам, отбирая у них деньги. Но, в конце концов, это все равно воровство. Если бы ты знал моего отца, ты бы понял, как легко он втягивает в свои планы других людей. Он умеет заставить людей расстаться с их деньгами. Он очень убедителен. Он умеет внушить человеку, будто у него все будет в порядке. Я плохо поступала, помогая ему. И мне жаль.
Внезапно Чарити ощутила себя истощенной и одинокой.
– Как ты думаешь, бывает ли в жизни момент искупления? – спросила она.
– Я об этом не размышлял. – Он присел на край кровати. – Разве это так важно? Ты хочешь, чтобы тебя считали хорошей?
– Мне было все равно, хорошая я или плохая. Я помню, как однажды спросила отца, почему мы боимся хороших людей и полиции. Ведь по телевизору их называют хорошими. А те, кто убегает от полиции, плохие. Он ответил, что все не так просто. Он сказал, что иногда хорошие люди совершают недостойные поступки, а плохие люди – достойные. Он сказал, что не каждый человек в униформе хороший. Но я просто хотела знать, хорошие ли мы с ним. Я по-прежнему этого не знаю.