— Ну и откуда же взялись деньги? — снова довольно резко спросил Палму. — Конечно, он за старую квартиру кое-что должен был получить, район хороший и все такое, но все же…
— А я разве не говорила?--удивилась девушка. — Ведь дядя в августе выиграл главный приз в лотерее!
— Приз! — ошеломленно проговорили мы в один голос.
— Ага, тогда мне понятно, — успокоенно заметил Кокки. — А то я немного удивлялся. Я тоже не хочу торопить события, правда, но, когда здесь были наши и все фотографировали, я обнаружил в том письменном столе запертый ящик, и — дело было неотложное — мне пришлось его открыть. — Кокки просто наслаждался нашим любопытством. — Там ведь могли сохраниться следы, — растягивал он удовольствие. — Но нет, отпечатки оказались только самого господина Нордберга. Я уже проверил. Правда, это не значит, что в ящике никто не рылся. Там все буквально было перемешано. Конечно, нужно иметь в виду, что стол поднимали, втаскивали в грузовик, а потом полицейские его волокли обратно. Так что совершенно естественно, что в ящике был полный кавардак.
— А я и не знала! — Девушка изумленно прикрыла ладошкой рот. — Я думала, все дядины важные бумаги в том черном чемодане. Я собиралась сама отнести его и все за ним приглядывала. Надо же быть такой неосторожной! Ведь письменный стол все время стоял без присмотра, в кузове, пока мы с шофером пили тут кофе и ждали дядю и — и Вилле.
— Такой замок может открыть и грудной младенец, — заверил Кокки, питавший глубокое уважение к грудным младенцам. — Но вам, барышня, беспокоиться не стоит. Я не думаю, что из ящика что-нибудь пропало.
— Так вот почему вы велели мне оставаться на кухне? — Девушка нахмурилась и подозрительно посмотрела на Кокки. — Если бы я знала, что вы роетесь в дядиных бумагах, вынюхиваете там что-то, как какая-то ищейка…
— Ну-ну, — примирительно сказал Палму, — ищейка слишком сильное слово, но вообще-то — да, это наша профессия, мы все трое — ищейки. За это мы и получаем жалованье. Именно за это. Кому-то нужно делать и грязную работу тоже. Так что Кокки ничего дурного не имел в виду, уверяю вас.
— Все в полной сохранности, — заверил Кокки раздраженно. — Банковская книжка господина Нордберга, на ней еще остался миллион с лишком. А в другом банке открыт счет на ваше имя, барышня, и на нем лежит пятьсот тысяч.
Но девушка не выказала никакой радости.
— Миллион и пятьсот тысяч, — она загнула пальцы. — Нет, это неправильно. Дядя успел заплатить за квартиру только два миллиона. Оставшуюся часть, семьсот тысяч, надо было внести в понедельник. Ему там вроде бы не могли сразу все выдать, у них не было наличных денег.