Ну да! Но я то, к этому, сейчас причем!?
…Я думаю, что Вам нужно вернуться к своим учителям и главное к своей теме — «игры домов» это не занятие для умных и порядочных людей; а стражник, топчущий беззащитного ради чужих интересов это вообще недостойно разумного человека.
…..
Вот и этот по морде, чем там у него… Ну, хоть ушел, не стал дальше вливать. Воспитатели хреновы. А ну его, нафиг — точно надо вернуться в унвер и засесть за тему. А деньги — как ни будь выкручусь. А то точно — так наизображаю тупую полицейскую скотину, что и притворяться не нужно будет.
…..
Ментат отслеживая мысли юноши и принятое им решение тяжело вздохнул –
Какой противоречивый и многополярный мир: серые провонявшие многомиллионной толпой и выхлопами мобилей ущелья городов и треск сверчка здесь, на ранчо; стремительная полоса хайки, пытающаяся вырваться из частокола липких слоганов и голощитов, истерически уговаривающих «… бери… бери… бери…» и неспешная цепочка облаков, подсвеченных поздним закатом; люди, пожертвовавшие всем во имя чести и эти же люди, обманывающие друг друга во имя обязательств и «домов», с их собственным понятием чести не всегда совместимых.
Как все-таки тяжело их понять — даже восстановившиеся возможности ментата не делают картину ясной и однозначной.
Многоплановая и многовероятностная «игра домов» –
Дом госпожи Лады — дом, с которым она считает себя порвавшей, и с которым до сих пор тесно связана тысячами нитей: привязанностей; личного долга; привычными друзьями и привычными врагами.
Дом господина Рафаэля — скорее даже не дом, а волчья стая, восторженно бегущая по следу нового, необычного зверя. Стая — где каждый радостно ощущает плечо бегущего рядом и готов умереть за право чувствовать запах вновь открывшихся перед ними свободных лесов, долин и ущелий.
Эти два дома стоят друг напротив друга, тесно связанные многолетними противоречиями и конкурентной борьбой. Убери из реальности этого мира один из них и другой сразу же выродится или в примитивную толпу чиновников мажущих друг друга грязью за право сидеть на стуле с более яркой, чем у остальных обивкой или в озверевших хищников, рвущих друг другу горло за лидерство в стае.
И здесь же, перпендикулярно к ним, черный и коричневые дома — дома, с которыми я напрямую не сталкивался, но чьи следы мутным, пачкающим все вокруг маревом распространяются все дальше и дальше, падая на окружающие тени и тая угрозу Великой Мозаике.
Коричневый дом — утрированно правильные лозунги-слоганы; добротная примитивность мыслей и желаний — кто не с нами, тот против нас. Лидеры, которым все вокруг, по определению, должны верить и которые всегда истого верят в себя. Нет, именно не учителя, обсуждающие вместе с учениками многообразие окружающего мира и восходящие вместе с ними по спирали понимания, а лидеры-мессии, уверенные в своей непогрешимости и уверяющие идущих за ними в их богоизбранности.