Прежде чем заснуть в тот вечер, я молился о дожде. Очень усердно молился, как никогда. Просил Господа ниспослать нам самый сильный дождь, какой только мог случиться со времен Ноя.
* * *
Утром в субботу, когда мы еще завтракали, Паппи вломился в кухню с задней веранды. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы все понять. «Вода в реке поднялась на четыре дюйма, Люк, — сообщил он мне, усаживаясь на свое место и принимаясь за еду. — А на западе молнии сверкают».
Отец нахмурился, но продолжал жевать. Когда разговор заходил о погоде, он всегда впадал в пессимизм. Если погода стояла хорошая, по его мнению, это был только вопрос времени, когда она переменится на плохую. А если плохая, то это было как раз то, чего он уже давно ожидал. Бабка восприняла новость спокойно, не изменив выражения на лице. Ее младший сын сражался в Корее, и это было для нее более важно, чем грядущий дождь. Она всю жизнь прожила на ферме и прекрасно понимала, что бывают хорошие годы, а бывают и плохие, но жизнь все равно продолжается. Господь дал нам жизнь и здоровье, ниспослал нам достаточно пищи, а это гораздо больше, чем могут похвастаться многие другие. Кроме того, Бабке вечно не хватало терпения выслушивать все эти сетования на погоду. «Все равно ничего тут не изменишь», — всегда говорила она в таких случаях.
Мама не улыбалась и не хмурилась, у нее на лице было странное выражение полной удовлетворенности. Она была твердо намерена не гробить свою жизнь, обеспечивая себе жалкое существование за счет земли. И еще более твердо она была намерена обеспечить, чтобы я не стал фермером. На ферме она все равно не останется — еще один плохой урожай, и мы тут же уедем отсюда.
К тому времени, когда мы покончили с завтраком, послышался удар грома. Бабка с мамой убрали со стола и сварили еще кофе. Мы сидели за столом, разговаривали и прислушивались, пытаясь определить, насколько сильной будет гроза. Я подумал, что вот-вот последует ответ на мою молитву и ощутил чувство вины за столь гнусное пожелание.
Но молнии и громы сместились к северу. У нас не выпало ни капли дождя. К семи утра мы уже были в поле — усердно собирали хлопок, страстно желая, чтобы поскорее наступил полдень.
* * *
Когда мы отправились в город, в кузов пикапа залез один Мигель. Остальные мексиканцы работали, как он объяснил, а ему нужно было для них кое-что купить. Я испытал огромное облегчение, какое не выразить словами. Мне не надо было ехать вместе с Ковбоем, сидящим всего в паре футов от меня.
Под дождь мы попали при въезде в Блэк-Оук. Но это был просто мелкий прохладный дождичек, никакая не гроза. Тротуары были забиты народом, люди медленно передвигались туда и сюда, укрываясь под навесами магазинов и лавок и под балконами, тщетно пытаясь не вымокнуть.