Погода не позволила приехать в город многим фермерским семьям. Это стало ясно, когда в четыре часа начался дневной сеанс в кинотеатре «Дикси». Половина мест была пуста — явный признак того, что нынче не обычная суббота. На половине фильма свет в проходе мигнул и экран погас. Мы сидели в темноте, готовые в панике броситься вон, прислушиваясь к раскатам грома.
— Электричество отключили, — официальным тоном произнес кто-то сзади. — Прошу всех покинуть зал, без спешки.
Мы выбрались в переполненный вестибюль и стали смотреть, как по Мэйн-стрит барабанит дождь. Небо было темно-серым, на нескольких проехавших мимо машинах были включены фары.
Даже дети в наших местах знали, что бывает слишком много дождей, слишком сильные грозы, слишком много разговоров о поднимающейся в реке воде. Но наводнения обычно случались весной и очень редко в период сбора урожая. В нашем мире, где все занимались фермерством или торговали с фермерами, дожди в середине октября не предвещали ничего хорошего.
Постояв немного в вестибюле, мы высыпали наружу и разбежались в поисках своих родителей. При сильных дождях дороги становятся грязными, так что город скоро опустеет, все фермерские семейства разъедутся еще до наступления темноты. Отец собирался купить новое полотно для пилы, поэтому я заскочил в скобяную лавку, надеясь найти его там. Лавка была битком набита народом, все стояли и наблюдали за льющим снаружи дождем. И разговаривали, разбившись на группки. Старики рассказывали о наводнениях, что случались в былые времена. Женщины обсуждали, сколько дождей выпадает в других городах — в Парагулде, в Лепанто, в Маниле. Лавка была заполнена людьми, которые ничего не покупали и даже не смотрели на товары, а просто разговаривали.
Я протискивался сквозь эту толпу, высматривая отца. Скобяная лавка была старая, в задней ее части было темно, как в пещере. Деревянные полы были все мокрые от стекавшей с ног посетителей воды и просевшие от многолетнего топтания. В углу лавки я повернулся и нос к носу столкнулся с Тэлли и Тротом. Она держала в руке галлонную банку белой краски. А у Трота была банка с кварту. Они болтались тут, как и все, ожидая, когда пройдет гроза. Трот увидел меня и попытался спрятаться за Тэлли. «Привет, Люк!» — сказала она, улыбнувшись.
— Добрый день, — ответил я, глядя на банку с краской. Она поставила банку на пол. — А для чего вам краска? — спросил я.
— Да так, ни для чего особенного, — сказала она и снова улыбнулась. Я снова вспомнил, что Тэлли — самая красивая девушка, какую я когда-либо видел, а когда она мне улыбнулась, у меня все мысли разом куда-то пропали. Если ты когда-нибудь видел красивую девушку обнаженной, возникает ощущение некоторой привязанности к ней.