Начальнице, чтоб документы правила и не очень распространялась, дал столько денег, что она за всю свою жизнь от попечителей и казны не видела. Была у меня в Иркутске знакомая семья без детей — скупщики металла с лицензией, но не крупные. Зимой Сева у них жил, а летом со мной в тайге. Он рос, а я стряпчего нашёл, раз выпили, два в корчме, отсыпал я ему золотого песочку с фунт. Он мне документики для внучка выправил. Года за четыре до того скончался в городе опальный генерал от инфантерии. Так мы моего крестника сделали по документам внуком этого генерала Петра Градова. Сын его погиб за Дунаем, а жена сына свихнулась и повесилась. Нашли батюшку. Я дал денег на новую церковь. Батюшка сделал записи, где надо, и выдал бумагу о рождении Всеволода.
Потом я ездил в Санкт-Петербург, нашёл своего брата. Он меня не признал, а когда я ему рассказал, как мы с ним расстались, — поверил. Для брата сработали документик, что он получил наследство и пай в пароходном деле (речные перевозки, Казань). Это дело я купил по пути в столицу. Дал ещё денег на приличный дом и выезд. Сговорились, что когда мальцу будет десять лет, брат возьмёт его к себе, как дальнего родственника.
— Скажу тебе, — старец опять выпил, — ведь в молодости из Питера-то я бежал куда глаза глядят. Меня искала полиция. Ещё три года после этого полицейские всё к брату прикапывались, да потом отстали и забыли.
А паренёк этот славненький очень полюбился мне, да и я ему. Шустрый, головастенький, всё понимает. Арифметику за две недели выучил. А как стал рисовать — у него всё как наяву, хотя и на бумаге. Из глины лепил, а эту штуковину он мне подарил и сказал, что я добрый лесовичок. Крестик — это чисто самородок, но я его освятил и подарил внучку. Он его три года носил. Тот камешек, что во лбу у подаренного лесовичка, я так мыслю, есть настоящий алмаз. Его малец сам на Витиме нашёл, когда я его учил мыть на лотке золото. Видать, парнишка-то счастливый. Алмаз-то в полтора карата чистой воды. Эти камешки здесь должны быть, только алмаз в песках зело капризный и страшно редко встречается. Их в Индии и Бразилии копают.
Суров хватил водки, голова прояснилась. С аппетитом закусил под негромкий рассказ старца.
— Сейчас Сева в лучшем кадетском корпусе. Первый по знаниям, и рисовать учится. Ты не думай, я свою душу спасаю, — и, обратясь к иконе, опустился на колени, истово крестясь.
Константин Демьянович тихо удалился, переживая за доселе неведомую ему сторону души и жизни человека, которого, как казалось, он хорошо знал.