— Здесь ещё одна россыпь, только не речная, как в днище долины, а склоновая — делювиальная. Но ещё требуется разведать, — заключил Борис Егорович.
Тут же на месте наметили, с чего начать работы по добыче. Решено было построить домики и начать убирать с россыпи верхние пустые породы. Одновременно построить золотомоечную машину.
Егорыч официально сообщил Василию о том, что берётся за добычу металла, но сначала всё обустроит. Ударили по рукам. Борис Егорович Воскресный загорелся созданием здесь прииска на много лет работы. Это была та россыпь, о которой он уже давно мечтал. По его мнению россыпь содержала более четырёхсот пудов золота, а склоновая могла дать, по его прикидке, ещё не менее ста пудов.
Василия мучила мысль — хватит ли его денег на обустройство прииска и первый сезон промывки золота. До получения золота и его реализации идут только затраты. Однако с Егорычем этим своим сомнением он делиться не стал. К чему приведёт, в конечном итоге, эта его забота, станет понятным через пару лет, а пока дело пошло своим чередом.
Один раз, приехав на «Валунистый», Василий с удовольствием отметил, что его добыча золота лучшая из всех, виденных где-либо. Больше сюда он не приезжал. Всем заправлял Егорыч с двумя помощниками, которые появились после отъезда хозяина и никогда его не видели.
Каждый промывочный сезон стабильно извлекался металл с небольшим, около пуда, приростом, а Егорыч, докладывая об увеличении золотодобычи, и себя не обижал. Василий знал это, но считал, что человек при таком хозяйстве должен быть заинтересован. К чести Егорыча, он не брал себе слишком много, фунтов пять с добытого пуда золота.
При докладе хозяину начальствующий на прииске делал раскладку трат с особыми бумагами, где были реестр взяток, подарков и откупаемых от и для многочисленных инспекторов и ревизоров Горного округа. Отдельную бумагу Егорыч составлял по поднятым старателями самородкам. За самородки, в зависимости от их веса, плата выдавалась на месте. Она составляла около трети их реальной стоимости. Помощники Егорыча командовали один на промывке, другой на обогащении шлихов и извлечении золота в заключительную стадию процесса.
Тех работяг, которые пытались утаить поднятие самородка, карали нещадно. Пороли при всех и выгоняли с прииска в тайгу. Никто из них до жилых мест не добирался. На другие прииски их не брали. Все начальствующие на приисках в той округе (во все стороны вёрст двести) знали друг друга и о подобных случаях сообщали всем «соседям».