Подобные попытки эскапизма часто применялись для ещё большего распространения капитализма. Это имело место при исходе европейских беженцев в так называемый Новый Свет. Но в те дни беглецы, по крайней мере, могли перейти фронтир и присоединиться к некапиталистическим сообществам — и очень часто они именно так и поступали, принимая сторону индейских племён в борьбе с бывшими соотечественниками. Но в наши дни фронтир отодвинут на самый край земли. И тем, кто хочет вырваться из капиталистического ярма, придётся сражаться там, где они живут.
Животные, растения, минералы
Животные, а равно и растения, минералы, да и всё прочее, рассматриваются экономикой точно так же, как и мы сами. С гамбургером в руке рабочий глядит в зеркало. Что он там видит? Он видит колоссальный жизненный потенциал другого живого существа, низведённый до уровня товара массового потребления. То же самое верно и в отношении веганской альтернативы: монокультура соевых бобов наносит природе не меньший вред, чем промышленное сельское хозяйство. Трупы миллиардов живых существ сваливаются к основанию экономической пирамиды. Если нанести визит на скотобойню или в лабораторию по вивисекции, легко представить себе, что ещё существующие на планете виды живых существ очень завидуют уже исчезнувшим.
От требований рынка не застрахованы ни ледники, ни горы. Сама земля систематически превращается в отходы производства. Это — конечный результат жизни, которую мы ведём в рамках института частной собственности и руководящих подобной жизнью мотивов. Живые существа редуцированы до объектов экономики, а материальный мир вокруг нас подчинён власти предрассудков о самоудовлетворении через потребление.
Не–люди насильно загоняются в рамки экономической системы точно так же, как до недавнего времени поступали со всеми не–европейцами. Некоторым позволено сохранять свою маленькую автономию для развлечения потребителей: в национальных парках, охотничьих заказниках, в качестве одомашненных животных. Те же зоны привилегий, разделяющие человеческое общество, разделяют и другие виды: собака Лионы Хелмсли наследует миллионы долларов, а коров и свиней убивают миллиардами.
Но если мы относимся к нашим ещё живым соседям по планете как к игрушкам в наших играх во власть, то легко забыть, что не так давно человеческие существа тоже ощущали себя частью природы. Мир всё ещё в состоянии показать, какой может быть жизнь без экономики. Прогуляйтесь по древнему лесу, и вы начнёте понимать, как много изобилия и разнообразия мы потеряли.
«Управленцы говорят нам, что всё, что плавает, ползает, ходит и летает, проводит всю свою жизнь в работе, чтобы прокормиться. Они торопятся убедить нас в своей победе. Ещё не все виды уничтожены. Тебе, читатель, достаточно лишь оказаться среди них или же понаблюдать за ними издалека, чтобы увидеть, что их жизни наполнены танцами, играми и праздниками. Даже охота, выслеживание, нападение и убийство не являются тем, что можно было бы назвать Работой. Это то, что мы бы назвали Весельем. Единственные живые существа на планете, которые трудятся как каторжники — это мы с вами».