— Не опустишь железку — возьму выше, — спокойно сказал Гервант, заряжая арбалет и покачивая им вверх и вниз, словно выбирая, куда стрелять дальше.
— Да пошел ты, полукровка! — презрительно выплюнул Тас, делая шаг навстречу Лето.
Второй выстрел пришелся под колено. Тас упал и выронил меч.
— Ты бросил Ханлейта на поле боя, — обвинял Гервант.
— Он не девка, чтоб бросать! С чего я должен защищать эту эрендольскую сволочь? У меня от его рожи нутро выворачивает!
— Из-за тебя пострадал напарник Мензенлира.
— Вот пусть бы сам за ним и смотрел! Куда лошадь мою девал, урод коротконогий?
Дварф уложил Чазбора на землю, поднялся с колен и вытащил из-за пояса топор. Киндар вложил стрелу в небольшой, изящной формы лук; потянулся за оружием Гвидо… Даже раненый, Тас был настолько уверен в своей силе, что продолжал сыпать оскорблениями. Краснея лицом, он схватил меч и сделал попытку встать, опираясь на клинок. Гервант выстрелил в правое плечо разбойника. На невозмутимом лице главаря читался приговор, понятный всем, кроме морейца.
Лиандра очнулась от оцепенения и быстро пошла в сторону деревьев, жалея, что не убежала раньше. Вот о чем предупреждал Киндар — зарвавшегося Таса разбойники убьют все вместе! Со стороны стоянки донесся вопль, полный боли и рычание. Тас продолжал выкрикивать ругательства в адрес Герванта, Лето, Хана, Киндара, дварфа и ей в спину.
— Пусть замолчит, — скучно бросил королевский лучник по имени Гервант, подарив кому-то право на последний удар.
Кто добил морейца Лиандра не увидела и не желала знать.
* * *
Лиандра не помнила свое имя и прежнюю жизнь, но ее душа, однажды усвоив опыт прошлого, не забыла его. Как можно поступать и как нельзя? Нельзя: предавать, убивать, бросать своих на произвол судьбы. Если только нет серьезных мотивов, чтобы нарушить эти правила. Нельзя было оставлять Лето на растерзание легионерам! А принести в жертву Хана — можно? Да! Или нет? Гервант сделал свой выбор, а она — свой, а теперь Лето и даже Киндар, так не похожий на убийцу, лишили человека жизни! За что было наказывать Таса? Мореец спасал свою шкуру: грубо, подло, но при этом не чувствовал за собой вины. Как животное. Так был ли приговор разбойнику справедливым? Лиандра считала, что — да. И одновременно понимала, что ошибается.
Девушка нашла Ханлейта у родника. Эльф сидел к ней спиной и полоскал в воде испачканную кровью одежду. Рану он обработал сам: рядом валялся нож и куски материи, приготовленные для повязки. Лиандра про себя отметила прекрасное телосложение Хана: широкий размах плеч и узкие бедра, гармоничный рельеф тренированных мускулов, не выпирающих ошметками мяса. В движениях эльфа чувствовались уверенность и сила; рядом с Ханом Лето казался рыхлым, Киндар — тощим, а Гервант — низкорослым и длинноруким.