— Так почему еще?
— Я тебя боюсь.
Это была неправда — Хан ее больше не пугал. Лиандра хотела бы стать ближе, но не знала, с какой стороны подойти. Ханлейт помрачнел и замкнулся.
— Ты сама себя боишься. Воспоминания — вот ключ к твоей будущей жизни, даже если они выглядят чуждыми и странными. А еще — имя сестры Герванта тебе не подходит!
— Как же ты будешь меня называть?! — удивилась Лиандра.
К новому имени она успела привыкнуть.
— А никак.
Хан пошел к стоянке, оставив неприятное чувство разочарования и досады.
* * *
Удар Герванта не повредил кожу, кровотечение тоже прекратилось, но нос выглядел припухшим. Сколько Лиандра не отворачивалась от Лето, он все равно заметил неладное.
— Кто тебе разбил лицо? — подозрительно спросил аквилеец.
— Никто, я случайно наткнулась на дерево.
— Не трави байки про деревья! Меня били в рожу десятки раз, но исключительно специально. Кому ты дорогу перейти умудрилась? Хану?
— Нет.
— Ты вообще не хочешь со мной разговаривать! По утрам с эльфом трешься, на привалах у костра сидишь, как прибитая! Я устал догадываться, что у тебя на уме. Скажи словами!
Лиандра молчала и злилась. Они с Лето так и не обсудили свои планы: этому помешала трагедия, произошедшая с Чазом и трудности зимнего похода, но основная причина была в том, что девушка не знала, что аквилейцу ответить.
Гервант, предугадывающий погоду шестым чувством, распорядился остановиться на ночь пораньше:
— Метель будет. Эх, ели здесь не растут, заслон поставить — и то не из чего. Готовьтесь, ночка предстоит та еще.
Разбойники расчистили площадку для привала, заготовили хворост и сели ужинать. Выдался теплый для зимы, сумрачный вечер. Небо нависло особенно низко, а лес настороженно притих.
— Избегаешь меня, да? — шептал Лето, толкая Лиандру локтем, — чем твое поведение объяснить? Я тебе разонравился? Подобрала и бросила?
От толчка под руку она расплескала ложку с похлебкой и ответила аквилейцу сердитым взглядом.
— Хватит бубнить, Лето, — сказал Гервант, — у меня к твоей девушке вопрос будет. Сколько загубленных душ у тебя на счету, сестричка? Не считая той, что рядом бормочет, но я не про любовь спрашиваю. Потому, как вокруг тебя убийцы сидят! Глянь на Златовласку: прелесть, а не эльф, не правда ли? Но невинный вид обманчив — Киндар убивает не моргнув голубым глазом, хладнокровно, как я не могу, и не только птичек. А ты, дорогуша, и мухи не обидишь, как бы красиво мечом не махала! Можешь не отвечать, но на будущее задумайся: если не сама кровь проливаешь — готовься свою на вкус попробовать.
Ханлейт говорил о том же, но другими словами… Наверное, чтобы пролить чужую кровь, нужен серьезный повод, а между жестокостью и необходимостью есть тонкая грань. Лиандра ранила одержимую, а Герванта — не смогла. «Я не получаю удовольствие от насилия», — сказал однажды Ханлейт, но кто сочтет его безобидным? «Я обучена технике архонтов. Неужели, я — тоже убийца?» — задумалась девушка.