— Одолжи свои туфли а, Зой? — Катя с вожделением поглядела на ее вишневые замшевые лодочки.
Переведя взгляд на Катины, вопиюще новые, туфли, Зоя всплеснула руками.
— Все-таки ты малахольная, Катерина. Когда ты их успела купить?
— Сегодня. Ты же сама мне сказала…
— Меня с собой позвать не догадалась?
— Ты была занята. Не понимаю, когда я мерила мне было удобно в них… Зой, мне бы где-нибудь сесть.
— Тебе сколько лет? — вздохнула Зоя, укоризненно глядя на нее. — Ладно, пойдем.
Она провела ее в какую-то тесную подсобку, где стоял лишь стол и кресло, добравшись до которого, Катя тут же упала в него, и попыталась снять туфли.
— Не снимай! Иначе потом вообще их не наденешь.
— Я больше не могу. Дай мне свои на время.
— Терпи. У тебя какой размер? Тридцать шесть с половиной? А у меня тридцать пятый. Ничего, мы, как-нибудь, поставим тебя. Тебе главное устоять во время доклада, а после мы транспортируем тебя в отель. Господи, этому когда-нибудь придет конец! Только разберешься с одной проблемой, как тут же вылезает другая. На… это предали из полиции, — Зоя протянула ей папку с черновиками ее речи.
В подсобку чуть ли не ворвался Виктор в безупречном сером костюме с малиновой бабочкой под белоснежным воротничком рубашки. Его волосы были гладко зачесаны назад.
— Вы вообще собираетесь начинать? — безо всякого выражения поинтересовался он.
— Пойдем, — позвала Катю Зоя, направляясь к двери.
— Ты иди, — велел ей Виктор, и небрежно кивнув на Катю, добавил: — Мне надо с ней поговорить.
— Спятил? — запротестовала было Зоя.
— Всего минуту, — Виктор начал раздражаться. Было заметно, что он взвинчен.
— Хорошо, — не стала спорить Зоя, открывая дверь. — Думаю, я удержу аудиторию еще минут на пять. Потом люди начнут расходиться.
— Зоя… — сквозь зубы нетерпеливо процедил молодой человек, и она благоразумно вышла, выразительно взглянув на Катю.
Кате поведение Виктора очень не понравилось, она впервые видела его таким резким и злым. Он был не похож на себя.
— Значит так, — начал он, не гладя на нее. — Я не сторонник сплетен, но эти слухи мне не нравятся. Я хочу знать: у тебя с этим косоглазым, что-то действительно было?
— Ты о чем?
— Вот не надо строить из себя невинную овцу. Довольно делать из меня лоха, которого можно динамить до бесконечности. Скажи, ты сама отдалась этой желтокожей обезьяне или как? Он говорят поимел тебя силой еще в джунглях. Если это правда, то я все забуду. Так как?
— Что, как? — у Кати от страха пересохло во рту.
— Он тебя трахнул? А? Отвечай, твою мать! — заорал он.
Насмерть перепуганная Катя, зажмурилась вся сжавшись. Только сейчас она почувствовала, что от него несет спиртным.