Очнувшись, Катя открыла глаза, возвращаясь из глухого, без сновидений, сна в утро. Солнце било сквозь полуприкрытые жалюзи. Чувствовала она себя странно, но в чем причина этого понять пока не могла. Рот пересох, а язык казался куском наждачки. Катя повернула голову на подушке, и все вокруг пришло в такую стремительную круговерть, что она зажмурилась. А когда осторожно открыла глаза, то оказалась лицом к лицу со спящей Зоей.
Нахмурившись, она попыталась припомнить вчерашний день и ответить на вопрос: почему это Зоя оказалась в ее постели? Но голова гудела, мысли ворочались медленно и тяжело, а в памяти всплывали лишь смутные образы и, Катя оставив это занятие, принялась разглядывать Зоино лицо. Расслабленное во сне, оно казалось по-детски беззащитным и красивым, может быть потому, что не было на нем присущего Зое выражение недовольства и стервозности. Бог мой, много ли надо для того, чтобы добиться такого вот результата? Тогда как Зоя не скупилась на дорогие крема, пилинги, маски, косметические процедуры. Зоя шевельнулась, потерлась щекой о подушку и приоткрыла во сне губы. Длинные ресницы чуть дрогнули. Опустив глаза, Катя увидела, что Зоя лежала поверх простыни, которой была укрыта сама Катя, так и не сняв свое платье цвета темного вина. И в ней шевельнулось смутное воспоминание о вчерашнем, но вспоминать, отчего-то не хотелось. Она от чего-то знала, что так будет лучше.
Осторожно, чтобы не разбудить Зою, девушка, выбралась из-под простыни, и потянула со стула халатик. Под ним висело аккуратно развешанное черное платье. На ковре стояли черные лодочки. На нее нахлынули смутные образы: перекошенное от гнева лицо Виктора; растерянное — Семен Геннадьевича; темный пронзительный глазок дула в упор, смотрящего на нее… Отмахнувшись от них, зная что они приведут ее к глухой стене непоправимости, которую не обойти, ни пробить, а никакого выхода в ней нет, она сделала последнюю попытку не поддаваться им. О том, что произошло вчера, думать было страшно.
Пошатываясь, преодолевая легкое головокружение, Катя добралась до ванны и встала под душ, чередуя холодную воду с теплой. Перед глазами как в калейдоскопе мелькали беспорядочные обрывки воспоминаний не оставлявшие ее: туфли, плоская пластинка микрофончика, внимательное лицо г-на N., неподвижный холодный взгляд Семена Геннадьевича, рука прикованная наручником к сейфу. Окончательно придя в себя, Катя выбралась из-под душа, смыла с лица остатки косметики и, завернувшись в халат, вошла в комнату, мечтая о горячем кофе. Зоя уже встала и поджидая ее, заказала в номер завтрак. Разливая кофе по чашкам, она внимательно присматривалась к Кате, видимо решая начать разговор.