– Кажется, ведьм топили.
Ева озадаченно остановилась.
– Ведьм?
– Ну, то есть женщин, которых считали ведьмами. Это давно, в Мрачное Средневековье или что-то в этом роде. Ну, и у сектантов каких-то. Кажется, их еще вешали и сжигали, в разных местах по-разному. Но топили точно. Привязывали к ним камни для груза и кидали в воду. Если пошла ко дну – значит, не ведьма, а просто утопленница. Если останется на поверхности – значит, точно ведьма, и тогда ее надо было умертвить каким-то иным способом – повесить или сжечь на костре. Да только женщины все как одна тонули.
– Вот незадача! Это интересно. Значит, это был своеобразный тест?
– Наверное. Только тест уж больно извращенный. Невежество, что тут скажешь…
– Это интересно, – повторила Ева. – Вот тебе и еще одна гипотеза. Значит, если греховны – как, к примеру, ведьмы, – тогда они не захлебнулись бы, когда он держал им голову под водой. Или наоборот: если они достаточно чисты, то они не утонут. Хм-м… Как хочешь, так и понимай. Давай-ка еще разок навестим Джонсов.
Ева завернула недоеденный бутерброд в пакет.
– Ты почему не ешь?
– Большой больно. Вкусный, но очень большой. – Ева протянула пакет. – Хочешь?
Подобно женщине, отгоняющей от себя дьявола, Пибоди повернулась и выставила вперед руку.
– Прекрати! Убери сейчас же. Иначе я его и правда съем. Лучше найди поскорее урну.
– Отличные сэндвичи делает сестра нашей жертвы. – Спускаясь по лестнице, Ева расправилась с остатками пепси. – Давай я тебе расскажу про Лемонта Фрестера, – начала она.
Матушка Шивиц была вся в черном и то и дело промокала усталые глаза.
– Не спала совсем. Глаз не сомкнула. Всю ночь без сна пролежала. – Она шмыгнула носом, промокнула его платком. – Как подумаю об этих девочках, этих бедняжках… Вам удалось установить, кто они? Кто они были?
– Мы уже начали процесс идентификации. Нам хотелось бы поговорить с мистером и мисс Джонс.
– Мисс Джонс сейчас нет. Один мальчик дежурил на кухне и порезался, так она повезла его в травмпункт. Думаю, это ненадолго. А мистер Джонс сейчас ведет круглый стол. Еще минут двадцать будет занят. Если что-то срочное…
– Мы можем обождать. Вы хорошо знали Шелби-Энн Стубэкер?
– Шелби-Энн, Шелби-Энн… А! Шелби! Да. Да. – Шивиц подняла обе руки и потрясла ими в воздухе. – Сущее наказание. Можно сказать, нам она устраивала постоянные испытания, вечно на грани дозволенного. Но, между прочим, когда ей хотелось, она была вполне адекватной девочкой, к тому же смышленой. Я помню, какое облегчение испытала – и не боюсь в этом признаться, – когда ее наконец отдали в приемную семью.