Она снова пригляделась к останкам, мысленно представила себе санузлы в старом здании на Девятой.
– Другие девочки не должны видеть, что ты делаешь, этого допустить нельзя. Стало быть, по одной зараз. Может быть, у тебя еще одна наготове, но нельзя, чтобы она вдруг очнулась и подняла шум. Пока она в бесчувственном состоянии, ты ее раздеваешь. Это практично, ведь мокрая одежда сделает ее тяжелее. К тому же это так будоражит – вид обнаженного юного тела. Если она надежно вырублена, ее даже можно сперва изнасиловать. Можно сыграть с ней в Маленькую Шлюшку или в Кролика, на худой конец – выбрать игру полегче, она в любом случае сопротивляться не станет.
Ева говорила и описывала круги вокруг столов, всматривалась в кости и видела на их месте живых девочек, во плоти и крови, какими они когда-то были.
– Покончив с ней, насладившись зрелищем ее смерти, ты выносишь ее и кладешь на пленку. Руки и ноги развязываешь – веревка тебе понадобится для следующей. А эту ты заворачиваешь.
Ева бросила взгляд на Морриса, тот кивнул.
– Так я себе это представляю. Возможно, он уже начал строить перегородку, так было бы проще. Надо только оставить небольшой проход, заделать его потом. Он кладет ее туда, в темноту, подальше от людских глаз, возможно, заколачивает проем. Никто не войдет – только он со следующей девочкой.
Она перевела взгляд на Девинтер.
– Подходит вам такая версия? Соотносится она с теми заключениями, которые у вас есть на данный момент?
– Да. В принципе, соотносится. Хотя мы не имеем возможности определить, подвергались ли они связыванию, поскольку на запястьях и лодыжках нет признаков повреждений или борьбы. И нет решительно никаких способов подтвердить факт изнасилования.
– Это версия. Дайте мне знать, когда проведете на других останках этот свой диорамный тест.
– Диатомный.
– Да, точно. И еще дайте мне знать, если планируете снова посетить место преступления. Расхожая фраза о том, что преступника тянет на место преступления, родилась не без причины. Пока, Моррис.
После ухода Евы с Пибоди Девинтер глубоко вздохнула.
– Да… Неприятное ощущение. Когда тебе вот так наглядно расписывают убийство – как будто сам убийца рассказывает.
– Это ее особый дар.
– Я умею их видеть, жертв. Смотрю на кости, а вижу живых людей. Как они жили, как умерли. Но я бы не хотела мыслить как их убийца.
– Способность мыслить как убийца помогает ей его искать.
– Остается порадоваться, что это не моя работа.
– И она их тоже видит, Гарнет. Видит убитых – как ты и я.
Как раз сейчас, следуя путаными коридорами к выходу, Ева их видела – тех, чьи лица уже были ей известны.