Замок, открывшийся взгляду Остапа, въехавшего с дороги на широкую подъездную алею, обладал тремя, имевшими значение в данном случае качествами: он был больше других, он таил в себе опасность и он принадлежал врагу.
Вопрос о принадлежности, правда, и предстояло прояснить. По вчерашним сводкам эта территория считалась очищенной от фашистов и подчинялась законам освободительной армии. Что естественно, не мешало отступающим немцам устроить в доме засаду или просто накидать мин, коварно пристроив их в самых неожиданных местах. Допустим, дергаешь дверной звонок или протягиваешь руку к забытой на рояле вазочке и…
Остап прикидывал тактику проникновения в дом. Его мотор заглох перед самой оградой, вход за которую охраняли огромные ворота витого кованного чугуна с гербом, венчающим узорчатую коропообразную арку. Позолоченные геральдические львы тащили в лапах щит с трефовыми трилистниками по зеленому полю. «Прямо как в музее», — подумал Остап, побывавший однажды со школой в Ленинграде и слегка нажал на тяжелую створку — она не поддалась. Обнаружить защелку и отковырнуть ее язычок с помощью отвертки было делом не хитрым — ворота мягко и бесшумно открылись. По обеим сторонам дорожки, вымощенной каменными плитами шли ряды подстриженных кустарников, среди которых возвышались большие рогожные кули, очевидно, скрывавшие статуи. Метель утихла, выкинув на землю мощный снежный заряд, и теперь с голых веток высоких каштанов, с зеленой хвои вечнозеленой туи падали частые капли. Фигура человека, идущего по алее, хорошо просматривалась, представляя собой отличную мишень. Остап не стал проверять меткость предполагаемого стрелка и, обогнув массивный фонтан, выросший на его пути, свернул в боковую дорожку, намереваясь обойти здание с тыла. Двигаясь короткими перебежками, он обошел глухую стену с полукруглой башней, увенчанной кирпичной острозубой кладкой наподобие кремлевской стены и, наконец, попал на задний двор. Здесь были какие-то флигеля и пристройки хозяйственного значения, длинное строение с навесом, напоминающее конюшню, у которого притаилась шеренга пустых бочек и валялось большое тележное колесо. И двор, и строения, и замок выглядели покинутыми, хотя примет поспешных сборов, грабежа, внезапного бегства не было. По его нетронутой белизне рыхлого снега по-хозяйски расхаживала пара угольно-черных ворон.
Остап приметил дверь, ведущую внутрь дома с покрытым жестяными листами пандусом — наверное через него затаскивали ящики, вкатывали бочки и, похоже, прямо на кухню. Дверь к удивлению Остапа оказалась не заперта и он с величайшими предосторожностями проник в дом. Коридор, кухня, вымощенная кафелем с огромными металлическими чанами и медной утварью, развешанной на стенах, с двумя гигантскими плитами и стопками дров у чугунных дверец, темные переходы и анфилады комнат были настоящим сказочным королевством. Вспомнилась детская книжка «Три толстяка» с ее забавными кухонно-поварскими сценками и, конечно же, «Спящая красавица», где целое царство покоилось в заколдованном сне. В сумрачных покоях этого великолепного дома с их штофно-гобеленово-муаровым царственным уютом, с их тусклой позолотой, обрамлявшей слегка затуманенные пылью зеркала, с мебелью и отделкой из мореного дуба, с мрамором, бронзой и хрусталем, с огромными темными картинами и выцветшими старыми шпалерами, витало сонное спокойствие, отдающее тленом.