— Слушайте, малыши, сказку про одного утенка…, нет, про мальченка… Жил-был маленький утенок — мечтательный, романтичный, но очень, очень гадкий. Ехи — «собиратель красоты». Однажды он увидел симпатичную соседскую девчушку и вместо того, чтобы уже вечером играть с ней в лапту — два года подглядывал из-за кустов, воображая бог знает что эльфов, фей, спящих красавиц и прочее. На берегу реки она сама выскочила к нему из-за куста — «Ну, давай — знакомься!» А он опять сдрейфил и еще больше подпустил пару: «небесное создание»! «чудо»! И вот стряслось, действительно, нелепое, но, увы, весьма житейское несчастье — девочка погибла. Романтичный мальчик, к тому времени уже превратившийся в весьма задумчивого и обремененного многочисленными комплексами юношу, узнав об этом, клянется, как и положено по закону жанра, у могильной плиты, в вечной верности и мщении…
Действие второе… Наш юноша уже наполовину сбросивший оперенье «гадкого утенка», но все еще никак не чувствующий себя лебедем, вновь встречает свою мечту, свою несбывшуюся любовную, подчеркиваю любовную грезу. Он, правда, так уже истомлен ожиданием, что готов принять любую цветочницу за свою принцессу, а здесь — ситуация совершенно исключительная. Принцесса заколдована! Он должен разрушить чары и вернуть ей красоту, царство, богатство, и — увы, жениха. Вот здесь ты, Ехи, пошел своим особым путем, передав расколдованную принцессу прямо в руки итальянского разбойника. На этом и свихнулся. Извините, малыши, что хеппи-энд не вышел!
— Ну, Дани, ты не психоаналитик, а наставник приюта для бедных сирот, банальный и злющий притом. Всех обидел. И всех вывел на «чистую воду». Лукка Бенцони не разбойник, а очень симпатичный и респектабельный господин. Я видел, как он рыдал у ее ног. А злополучный доктор Динстлер — увы, не расколдовал, а передал этому славному малому больную женщину, которую он будет любить героически, с сознанием собственной жертвы… Ну вот тогда-то он и будет негодяем! — неожиданно завелся Йохим.
— Ты не можешь представить себе, Дани, как она, даже такая «заколдованная» — сногсшибательно прекрасна!
— Вот, Ехи, вот. Сядь, пожалуйста, на место. Мы переходим к серьезным выводам… Из всего, что мне стало известно и о чем я уже был ранее осведомлен, могу с полной убежденностью и ответственностью постановить следующее: — Дани удержал друга, помешав ему подняться: — Спокойно, больной, будьте мужественны. Во-первых, доктор Динстлер, сегодня же, я мокну вас в пруд, а вы расправите крылья — они у вас — лебединые! Тихо, тихо, я только начал. Во-вторых. В вашей лебединой породе все не так, как у нас — простых гусей. У нас «чувиха» — у вас — «Фея», у нас «свиданка» — у вас — «встреча». У нас — жизнь, а у вас — Судьба. Уж не знаю, кто там сочиняет лебединые песни — но эта девчонка — вернее все четыре встречи с ней — твоя Судьба. Твоя лебединая песня. Простите, сударь, за высокий стиль. И не покидайте дивана, пожалуйста. Вы сейчас можете упасть, потому что, в-третьих, Ехи, прекрати выпендриваться и лгать, прекрати отбиваться обеими руками от очевидности — ты любишь ее!. Любишь так, как умеют, естественно, только лебеди, выполняя предписанное Судьбой. Все. Можешь встать. — Дани сел рядом с другом. Ну а тот и не мог подняться.