Писать письма – опасно для жизни.
Через три месяца он получает первую награду от Рузаева – швейцарские наручные часы со светящимися стрелками. Скорее всего, реквизированные у кого-то из заключенных. Он то и дело смотрит на свое левое запястье – работы все больше, а времени все меньше. Поток арестованных растет с каждым днем. Больше имен, больше врагов народа. Еще не все выявлены и разоблачены.
Как-то раз он заходит к Трушкину в кабинет – тот пишет что-то на машинке, а рядом лежит конверт с маркой, на которой изображен пилот в шлеме и в очках. И адрес: Ольге Васильевне Бибиковой, Ленинград…
– Андрей!
Тот вздрагивает, будто его застали за чем-то непристойным.
– Что ты пишешь?
Влад прекрасно помнит эту фамилию: Бибиков. Максим Бибиков. Девять граммов в шею.
– Я же его расстрелял!
– А жена? Пишу, что умер в тюрьме от воспаления легких. Пусть знает, что не на что надеяться. Может, замуж выйдет. – Трушкин коротко и неискренне засмеялся.
Оказывается, Трушкин уже написал несколько таких писем – у кого инфаркт, у кого воспаление легких.
– Не на что надеяться, – повторяет Трушкин. – Пусть знают. Жизнь-то продолжается.
Арон очень хорошо его понимает, но Влад в ярости.
– Завязывай с этим немедленно. Будешь продолжать – напишу рапорт.
Тюрьму с восхода солнца осаждают родственники арестованных – угрюмая серая толпа, главным образом женщины в платках и телогрейках, но попадаются и расфуфыренные дамочки с накрашенными губами и дорогими серьгами в ушах. Все с сумками и свертками – а вдруг возьмут передачу?
Влад привык.
– Органы разберутся – говорит он. – Не виноват – значит, отпустят.
А почему эти-то на свободе? Не может быть такого – муж вредитель и троцкист, а жена – пламенная советская патриотка. Зло надо вырывать с корнем. Часто, конечно, забирают и жен, и родителей, но толпа у ворот тюрьмы не уменьшается.
Почему бы разом не арестовать и не расстрелять всех врагов?
Этого он не понимает. И на тот случай, если Влада в его энкавэдэшной форме остановят на улице, он выработал такой взгляд, что спрашивающий вздрагивает, отшатывается и спешит уйти.
Взгляд настоящего чекиста.
А если какая-то особенно настырная тетка не унимается, бежит за ним, стараясь приноровиться к его широкому шагу, и продолжает задавать вопросы, он останавливается и коротко отвечает:
– Переведен в другое место.
И это правда. Всегда правда. Он не унижается до лжи.