– Значит, у Эйнара с Ароном были какие-то дела?
– Откуда мне знать. Возможно. Они со мной не делились.
Герлофа уже не держали ноги, а сесть на постель не позволяла вежливость. Он поблагодарил за беседу и вышел.
По пути остановился перед дверью в бывшую комнату Греты Фред. Надо бы дать отдохнуть ногам, но его охватил азарт.
Он постучал. Никто не ответил. У него уже вошло в привычку вламываться в чужие комнаты, поэтому он открыл дверь и вошел.
Старушка, вселившаяся сюда после смерти Греты, Бленда Петтерссон, в ужасе уставилась на незваного гостя.
– Добрый день. – Герлоф улыбнулся и покрутил в воздухе растопыренной пятерней, чтобы показать, насколько он неопасен, и осмотрелся.
Значит, здесь жила сестра Арона Грета Фред… Здесь она и умерла. Упала в ванной.
И дверь в ванную она запирала. Это подтвердили и медсестра, и Ульф, так что никто не мог ее толкнуть.
Он уже хотел уходить, как взгляд его упал на коврик в прихожей. Точно такой же, как и везде, пластмассовый коврик с надписью «Лобро пожаловать».
И вдруг его осенило. Он понял, как все произошло.
Вероника Клосс. Обаятельная, скромная и человечная Вероника Клосс, тратившая свое драгоценное время на лекции, чтение вслух и беседы с обитателями дома престарелых.
Правда, после смерти Греты благотворительная деятельность прекратилась. Как обрезало, сказал Ульф.
Он вышел в коридор и крикнул:
– Алло! Есть здесь кто-нибудь? Кто-нибудь из персонала?
Как из-под земли, появилась молодая женщина. Тоже заместительница, правда, не та, с кем он разговаривал в тот раз. Но похожа, в таком же красном халате.
– Что случилось?
– Эта комната… – Герлоф показал палкой. – Эта комната должна быть немедленно опечатана. И вызовите полицию.
Она уставилась на него как на сумасшедшего:
– Зачем? Почему?
Герлоф постарался вложить в объяснение всю доступную ему убедительность:
– А потому, что это место преступления. В этой комнате была убита Грета Фред.
В субботу над виллой Клоссов небо было серым и скучным. Солнце с трудом пробивалось сквозь мутное, душное марево. На горизонте, над континентом, громоздились сизые облака. И ни ветерка. Вода в проливе, гладкая, как зеркало, отливала опасным ртутным блеском. Все предвещало шторм.
Юнас весь день не выпускал кисть из рук: олифил веранду тети Вероники. И в четверть восьмого была проолифлена последняя доска. В банке с китайским маслом осталось совсем чуть-чуть.
Тетя ему уже заплатила: вручила конверт, который он тут же спрятал под подушку где уже лежали деньги дяди Кента. Он теперь богатый человек.
Юнас посмотрел на небо – на месте солнца было белое пятно, очень яркое, но смотреть можно. Аккуратно собрал кисти, положил шлифовальную машинку в коробку и отнес в кладовку. Долго же ему теперь не захочется не только брать в руки, а даже смотреть на кисть и шкурку. Ла и красивая, сияющая живой желтизной веранда уже не радовала. Ладно. Заработал он на этом деле прилично, а завтра тетя Вероника обещала отвезти их с отцом на станцию после ланча.