В тот вечер завывала вьюга, в углах комнаты прятались тени: казалось мы несемся над миром на потерявшемся, сбившимся с курса паруснике.
Старухи начали петь. Вначале едва слышно, потом все громче, стройнее. Конечно, они репетировали здесь уже не один год и протяжная баллада об уехавшем а высокие горы рыцаря, тронула меня сильнее, чем хор в опере.
«Уехал верный рыцарь мой пятнадцать лет назад. И на прощанье я ему заворожила взгляд. В край бурных рек и синих гор направил он коня. Во всех красавицах с тех пор он узнает меня.»
Я обмирала, уверенная в том, что где-то на краю света, глядя сквозь очередную подружку, Грег видит мое лицо…
Баронесса Мориц вдруг поднялась и пошла к дверям, без тросточки, выставив вперед руки. Казалось, она увидела кого-то и распахнула объятия. Я замерла — слепая дама, на натыкаясь на мебель, шла прямо ко мне! Я вскочила, убрала с дороги свой стул, освобождая проход. Старуха повернулась, словно видела меня. Прижавшись спиной к стене, я затаила дыхание. Сухие пальцы в искрящихся перстнях коснулись моего выпяченного живота.
«Здесь темно. Света! Необходимо побольше света…» Мне казалось, поблескивающие чернотой стекла пенсне «смотрят» прямо в мои глаза. «Откройте окно, деточка, утреннее солнце такое розовое!.. Оно помогает выжить». Баронесса загадочно улыбнулась, словно сказала нечто, понятное лишь нам двоим.
На следующий день, забрав свой чемоданчик, я села в сани фермера Пауля и уехала в городок Алкен. До Вены меня довезла электричка. Когда я прошла осмотр в клинике, оказалось, что с гемоглобином все в порядке. В марте я благополучно родила Антонию.
— Да у тебя и сейчас кровь как у девушки. Не то, что у меня сплошные??????????
— Ты аллергична, Ди. После цветущей Испании трудно дышать северной пылью.
— Ты когда-нибудь изменяла Родриго?
Да замялась: — Пару раз…
— А если точнее?
— Не помню. Это было совсем не важно… Подумаешь — такой стиль. Все вокруг творят высокое искусство и постоянно флиртуют. Соблазн разит в воздухе — стихи, полотно, музыка — все о любви.
— Родриго знал?
— Ты что?! Он убил бы меня. — Ди положила в рот целую ложку джема и поморщилась. — Пора навестить дантиста.
— Сломался протез? Действительно, джем густоват.
— У меня больше половины своих зубов. И между прочим — два зуба мудрости.
— А у меня — три, — Эн ощерилась. — Все три оставшихся — зубы мудрости.
— Не заметно. Шутишь ты странно. Не надо стесняться своего превосходства — зубов у тебя полно и Ханкеру ты не изменяла.
— Еще как! Ты флиртовала, забывая подсчитать случайных партнеров «стиля жизни». А у меня был только один настоящий возлюбленный. За это действительно следовало бы придумать. Увы, Ханкер отличался редким терпением и благородством. Знаешь, что он сказал, когда я заявила, что хочу уйти к другому? — Эн нахмурилась… — Не знаешь…