Я жив. Я выжил. Я здесь.
У меня перехватило дыхание. Я с абсолютной ясностью осознала, что однажды я умру. В один прекрасный день меня больше здесь не будет. Все, чего я хотела, все мои мысли, все мои переживания — все это исчезнет со мной, пропадет навечно. Я так много хотела сделать. Так много хотела повидать. Я должна держаться за это. Держаться за каждую краткую секунду жизни. Каждый вдох был подарком, навсегда уходящим к холодным звездам, в момент, когда я его делала.
Мне хотелось плакать.
Символы на теле шамана засияли, сначала слабо, затем все ярче и ярче. Языки пламени стали бледно-желтыми, после оливковыми, и наконец, изумрудно-зелеными, совпадая с сиянием татуировок шамана. Дерево больше не подпитывало его; пламя бушевало само по себе.
Между отрокаров появились тени — прозрачные размытые силуэты, молчаливые и неподвижные.
Шаман повернулся, согнулся назад, его гибкое тело было почти параллельно земле, и неожиданно в его руке появился простой деревянный посох. Он крутанул посох так, что тот размылся и воткнул в землю, подняв к небу свободную руку со скрюченными пальцами. Тлеющие угли из костра, покатились к нему, образуя узкий горячий путь к пламени.
Шаман замер, балансируя на носках, слегка отклонившись назад, неподвижный, каждая мышца напряжена как у гениального танцора балета, замершего перед прыжком. Его глаза светились потусторонним темно-фиолетовым светом, словно сама далекая планета глядела сквозь него. Он протянул левую руку в сторону.
Из теней возникла Ханум и встала рядом с ним. Она была босоногой, в простой тунике. Рука шамана сжала ее плечо.
Волна прозрачного пурпура пронеслась сквозь зеленый свет угольного пути. В сердце костра возникла тень.
Ханум ступила на путь из углей и быстро прошла к пламени. С каждым шагом, тень становилась четче. Проявились руки, обрисовались линии плеч и шеи, рассыпались волосы, и черты образовали овал лица. В пламени стоял молодой мужчина-отрокар. И выглядел он совсем как Дагоркун.
Они были так близко, что теперь она могла его коснуться. Ханум продолжала стоять на углях, протянув руку, словно пытаясь дотронуться до своего мертвого сына. Ее голые ступни полыхали, но она не смела пошевелиться.
Со стороны к ней подошел Дагоркун и взял свою мать за руку. Тень в огне кивнула брату. Дагоркун кивнул в ответ и бережно повел Ханум прочь, обратно к остальным. Тень растаяла в свете.
Я поняла, что плачу.
Другой отрокар подошел к шаману. Вторая волна пурпура, вторая тень, еще одно хождение по раскаленным углям. На этот раз взрослая женщина, одетая в отрокарскую броню.