Усевшись за испещрённый резными узорами, составлявшими структуру чар, круглый стол, я возложила на него руки и задумалась. Начинать поиски истины следовало в двух направлениях. Во-первых, старые легенды о возникновении магии, но только по возможности более древней, исконной редакции, и, во-вторых, дневники и мемуары, тоже постарше. Первые могли помочь разобраться в подоплёке событий, последние — дать примеры «правильного» применения магических талантов.
Отобрав на первое время полтора десятка томов, я со всевозможным комфортом устроилась в кресле, но даже не успела открыть первую книгу. Багровым вихрем в библиотеку ворвалась обычно вполне смирная Иффа.
— Вот ты где! — с непонятным возмущением воскликнула женщина и с разгона плюхнулась в соседнее кресло.
— А что случилось? — осторожно уточнила я. Слишком взбудораженной она выглядела, такое поведение больше подходило Фьери, но никак не её матери!
— И это ты у меня спрашиваешь?! — окончательно вскипела она, подаваясь в кресле вперёд.
Кажется, в такое состояние её привёл какой-то мой поступок. Но какой?! Вряд ли из-за вчерашнего происшествия Иффа стала бы на меня злиться, скорее уж — беспокоиться и проявлять участие. Или стала бы?
— Может быть, ты уточнишь, чем именно я так тебя разозлила? — в растерянности глядя на женщину, я сложила руки на книге. — Я допускаю, что в чём-то виновата, но пока не очень понимаю, в чём именно.
— Да не злюсь я, — фыркнула, сдуваясь, Иффа. — Скорее, возмущена, раздражена и снедаема любопытством. Ладно, пойдём длинным путём. Что с тобой вчера вечером произошло? Даже Бьорн не понял!
— Я… — начала, и тут же запнулась. Очень не хотелось врать, но рассказывать правду? Не то чтобы я ей не доверяла, просто не хотела посвящать в подробности последних событий.
Ну, и не доверяла тоже. Тёмные пятна моего прошлого и сложные взаимоотношения с сыскарём я пока могла доверить только Тахиру, который и так уже разделил их со мной. Частью воспоминаний придётся поделиться и с господином следователем, но о нём я сейчас вовсе старалась не думать, потому что совершенно не представляла, как смотреть ему в глаза после всех открытий и откровений вчерашнего вечера.
Вот странно, отношение к Дагору откровенность и почти грубая прямолинейность Тара изменила, а к самому разговорчивому Целителю — нет. И даже честное признание Тахира о планах неплохо поразвлечься за наш счёт не уменьшило моей к нему симпатии. Симпатии, благодарности, странного доверия и спонтанной нежной привязанности; это была не влюблённость, как я поначалу подумала, а что-то более мягкое, тёплое и спокойное. Просто человек, с которым рядом хорошо и уютно, и который никогда не обидит, не причинит вреда, поддержит и поймёт в любой ситуации.