Царь, невозмутимо развалившись в кресле, наблюдал за нами с благосклонным прищуром. Точнее, за Пиром; меня он как будто не заметил. Над его плечом мрачной тенью возвышался Разрушитель.
— Он здесь по работе, — насмешливо хмыкнул Его Величество.
— Не надо этого делать, — удивительно спокойно и безразлично проговорил Дагор, включая бесстрастного Разрушителя. — Ты не сможешь мне навредить, а я успею быстрее. И мне не обязательно будет тебя убивать. Пирлан Мерт-ай-Таллер, вы обвиняетесь в государственной измене и заговоре против царя.
— Спокойно, — мягко проговорил секретарь, и его ладонь легла на шею Иллюзиониста сзади. — Без глупостей.
— Ты думаешь, это что-то изменит? — с неприятной усмешкой проговорил Пир, глядя на Зирц-ай-Реттера.
— Одной душой в мешке Караванщика станет больше, — слегка пожал плечами Дагор.
Содержательный разговор прервал стук в дверь, от которого вздрогнула только я. Впрочем, чему удивляться: тут же мой грозный Разрушитель, какая может быть выдержка!
Через пару мгновений стучавший заглянул внутрь. Мне с моего места не было видно, кто это; голос был незнакомый.
— Можно уводить арестованного?
— Да, забирайте, — махнул рукой царь. Секретарь вывел Пира, к счастью так и не глянувшего в мою сторону, следом вышел белоштанный и прикрыл за собой дверь.
А я вдруг поняла, что меня бьёт мелкая противная дрожь. Я постепенно начинала осознавать, что здесь произошло, и, более того, догадываться, что всему этому предшествовало. Не сегодня и не вчера; долгие годы до этого. Мне нестерпимо захотелось забыть всё как страшный сон, — всю свою жизнь, или хотя бы её половину, — но под царским взглядом у меня даже не было возможности спрятаться за иллюзиями.
— Можно, — вдруг, непонятно к кому обращаясь, разрешил Его Величество.
Правда, спустя мгновение я поняла, что адресат у этой команды всё-таки был. Дагор, широким шагом покинувший своё место за плечом царя, решительно подошёл ко мне, притянул к себе, крепко обнимая и прижимая к своей груди.
— Всё хорошо, Лейла. Я с тобой, — тихо проговорил он мне в макушку.
— Вот уже ради одного этого зрелища стоило бы произойти всей истории, — в уютное убаюкивающее тепло, привычно окутавшее меня в объятьях Дагора, ввинтился крайне ехидный царский голос. — Разрешение я тебе, кстати, подписал, после Возложения Венца всё организуем. Если буду жив, организую сам, так и быть.
— Ваше Величество, это не стоит… — с растерянностью, и даже как будто опасением начал Разрушитель.
— Да не бойся, я не буду устраивать балаган, — рассмеялся царь. — Латифа настаивала, не могу же я с ней спорить!