— Так вести себя надо скромнее. Записи на кристалле достаточно прозрачные…
— Какая ночь? Как это провела?! — заскрипел принц Тигверд.
— Ну да, — рассмеялась я, не обращая на него внимания. — Я еще хохотала в коридоре, что они в пижамах, а я в летней одежде и с распущенными волосами. Вывод будет однозначный.
— И чем можно заниматься в таком виде в комнате, полной мужчин? — возмутилась девчонка.
— Вы не поверите… Ужинать и разговаривать.
— И можете мне поверить, миледи говорит правду, — заметил Ричард, взгляд которого опять стал нормальным, без алых всполохов.
— Что? Но мне сказали… А принц Брэндон? Я своими глазами видела…
— Тоже подстроено, — теперь уже солгала я.
— Я видела своими глазами… Я была уверена, что это правда. Иначе я бы никогда не решилась…
— У кого вы видели? — быстро спросил Ричард.
— У господина Керка, второго редактора. Он пригласил меня — и заказал статью. Он гарантировал, что сведения правдивые. И показывал кристаллы с записями… Я только описала то, что увидела… Что же со мной будет?
— Зависит от настроения его величества, — пожал плечами принц Тигверд.
И замер, очевидно, с кем-то связываясь — и раздавая приказания. — Мне очень нравятся ваши картины, — сказала я.
— И хочется помочь. Только я должна быть уверена, что вы всего лишь жертва чьих-то интриг. А не пользуетесь случаем, чтобы уйти от заслуженного наказания.
— Как мне это доказать?
— Отвечайте честно на вопросы принца Тигверда — он чувствует ложь. И… — мне пришла в голову одна мысль, — возможно, мне удастся убедить его величество, что вы можете быть полезны империи.
— Это еще каким образом? — удивился Ричард. — Думаете, и ему понравятся картины милой барышни?
— Потом. Ричард… Можно сделать так, чтобы девушку не увезли в Уголовную полицию на допрос? Пожалуйста…
— Вероника!
— Да. Пользуюсь знакомствами. А что прикажешь делать? Они же ее забьют до утра! Я знаю…
…
В результате моих энергичных переговоров с Ричардом, художница отправилась не в уголовную полицию, а в поместье принца Тигверда. Сам хозяин отнесся к этому с благожелательной насмешкой, а вот госпожа Блер была этим фактом шокирована. Я же… чувствовала, что это правильно. Ричард вызвал Милфорда — и они отправились допрашивать народ в редакции.
Мы же с девушкой сидели в библиотеке поместья принца Тигверда.
— Как вас занесло в свободную журналистику, госпожа Блер? Вы же художница?
— Из-за денег.
Я приказала подать бутербродики и чай. Без Ричарда обедать не хотелось, а девушка явно была голодная. Щенок, выцыганивший четыре таких бутербродика, устало растянулся у моих ног.