– Скорее возвращайся, – тихо попросил он.
В холодном коридоре по пути на кухню Ливви вдруг охватило чувство беспомощности. Она не могла поверить, что только что выболтала все Саладину – самому неподходящему для исповеди человеку. Удивительно, как легко он сумел обойти преграды. Более того, он все правильно понял. Это особенно настораживало, потому что лишало Ливви способности сопротивляться. Собственная уязвимость пугала ее. Она не могла победить вожделения, будоражившего ее до такой степени, что казалось, она умрет, если Саладин не дотронется до нее. Жизнь теряла смысл, если она не узнает, каково это – оказаться в объятиях шейха аль-Мектала, испытать страсть его поцелуя.
Впрочем, однажды она уже допустила ошибку, польстившись на влиятельного мужчину, которому не была ровней, и Ливви не собиралась наступать на те же грабли.
Она приготовила еду, хотя подозревала, что оба не голодны: разложила на подносе свежевыпеченный хлеб, сыр из местной лавки, розовые яблоки. Ливви не знала, пьет ли шейх вино, поэтому заварила кофе. Им обоим лучше воздержаться от алкоголя.
Вернувшись в гостиную, она застала Саладина на том же месте. Он сидел неподвижно с закрытыми глазами и, похоже, спал. Ливви замерла, пытаясь осмыслить происходящее: настоящий король дремал перед ее камином, откинув черноволосую голову на выцветший алый шелк спинки кресла. Высокий и экзотичный, он излучал ауру неодолимой чувственности. Плотная ткань брюк облегала вытянутые вперед длинные ноги и не скрывала твердый бугор гениталий. Забыв доводы рассудка, Ливви смотрела на Саладина и понимала, что хочет его, хотя это было неправильно.
Неожиданно он открыл глаза, и чашки на подносе предательски зазвенели. Ливви покраснела, надеясь, что он не заметит смущения, однако Саладин провожал ее смеющимся взглядом, пока она пересекала комнату, чтобы поставить поднос и сесть рядом с ним на ковер у огня. Она ожидала насмешливой ремарки, но Саладин промолчал. Ливви старалась унять сердцебиение и сохранить невозмутимость.
– Угощайся, – предложила она.
– Сам? – Он сделал паузу. – Но я привык, чтобы меня обслуживали, Ливви.
Шутливая интонация заставила ее взглянуть в смеющиеся глаза шейха. Он заигрывал с ней! Ливви решила не поддаваться на провокацию.
– Не сомневаюсь, – с холодком ответила она. – Но что-то подсказывает, что ты вполне способен позаботиться о себе.
«Интересно, – думал Саладин, – понимает ли она, что сейчас решается ее судьба? Если бы она была покорной и готовой ублажать, как все без исключения женщины, желание, возможно, погасло бы. Но она упряма и независима. Сидя рядом, надкусывает яблоко, хоть и без удовольствия, а тело напряжено и готово к сопротивлению, что делает ее неотразимой».