– Послушайте, – постаралась смягчить резкость Ливви, полагая, что таким образом сумеет убедить привыкшего к женской покорности шейха. – Мне жаль, что не могу помочь вам. У меня нет волшебной палочки, чтобы вылечить лошадь. Не скрою, мне польстило то, что вы вспомнили обо мне, но ваше предложение меня не интересует.
Саладин был близок к отчаянию. Ливви вовсе не выглядела польщенной. Как подступиться к ней? Разве она не понимает, что получит за работу крупное вознаграждение, не говоря уж о публичном признании, как человек, удостоившийся чести работать на королевский дом аль-Мектала?
Он провел тщательное расследование. Саладин знал, что унаследованный от родителей старинный особняк, превращенный Ливви в частный пансион, упоминался во всех туристических справочниках как историческая достопримечательность. Однако дом заметно обветшал – это видно невооруженным глазом. Содержание памятника архитектуры требовало огромных денег. Очевидно, что у Ливви нет таких средств. Пружина обитого парчой кресла, на котором он сидел, впивалась в ягодицы, а штукатурка на стене у камина дала трещину. Неужели не понятно, что он дает ей шанс заработать достаточно, чтобы полностью отремонтировать особняк?
О чем думает эта женщина с мальчишеской фигурой и веснушчатым лицом? Она повернулась спиной к миру скачек, когда-то составлявшего смысл ее жизни, спряталась в дикой глуши, чтобы стоять у плиты и готовить завтрак редким постояльцам. Какую судьбу выбрала она в свои почти тридцать лет? В его стране к двадцати пяти годам женщина уже имеет как минимум двоих детей, потому что по традиции девушки рано выходят замуж. Он вспомнил Алию, крушение всех надежд, и его охватило горькое чувство вины. Сердце пронзила острая боль. Саладин с усилием отогнал мрачные мысли и взглянул в упрямое лицо Оливии Миллер.
– Может, у тебя нет волшебной палочки, но я прошу тебя попробовать. Как говорится, кто не рискует, тот не выигрывает. Кроме того, тебе и не снилось вознаграждение, которое я готов предложить. – Он изогнул губы в короткой улыбке. – Дареному коню в зубы не смотрят, не так ли?
Ливви никак не отреагировала на попытку юмора. Она продолжала глядеть на него янтарными глазами, но только теперь во взгляде читалось явное раздражение. Саладин вновь почувствовал прилив вожделения, потому что женщины никогда не осмеливались так смотреть, а непокорность Ливви, как ни странно, возбуждала его. Прежде он никогда не знал отказа.
– Сколько мне повторять «нет», чтобы вы поверили мне?
– Сколько времени потребуется, чтобы ты поняла: я упрям и все равно получу то, что хочу?