— Тише, благородная дама! — испуганно шикнул канцлер. — Вы говорите о её величестве!
— Ну и пусть, — упрямо продолжала королевская тётка. — Она мне не нравится. Сначала деревья и цветы в замке, потом эта мазня, именуемая ею живописью, на стенах, а что дальше? Что дальше, я вас спрашиваю?!
— Нетрудно догадаться, — заметил казначей. — А дальше мы все будем ползать на коленях перед деревянным изображением полуголого дикаря, висящего на кресте. Её величество не стыдится прпbsp; — Последую вашему совету, благородный рыцарь, дождусь, когда меня вытолкают в шею.
оделывать подобные вещи даже прилюдно.
— Я тоже так считаю, — заметил канцлер. — Но вправе ли мы предпринимать какие-то действия?
— Для чего же вы тогда нас собрали? — поинтересовался казначей. — Мы здесь все свои. И знаем, что его величество во всём потакает жене, к каким бы последствиям это не привело в дальнейшем.
— Вот именно, — заметила благородная дама Гризельда. — Сколько можно её терпеть? Пора приступать к решительным действиям!
— Например? — спросил канцлер.
— Яду ей подсыпать!
— Вы хотите, чтобы ваша голова красовалась надетой на копьё у ворот замка, благородная дама Гризельда? — вкрадчиво спросил канцлер.
Благородная дама осеклась и побледнела, но тут за неё вступился лекарь:
— Ваши интриги заведут нас туда же, благородный канцлер. Хватит темнить и ходить вокруг да около. Для чего вы нас собрали?
— Чтобы убедиться в том, что мы все хотим одного и того же.
— Смерть ей, — тотчас же прошипела благородная дама Гретхен.
— Пусть идёт к своему Христу, — добавила благородная дама Гризельда.
— Полностью с вами согласен, — сказал казначей.
— Мне жаль королевы, но надо, в конце концов, спасать королевство, — высказался лекарь. — Вы удовлетворены, благородный канцлер?
— Теперь — да. Итак, я могу говорить открыто. Да, нам следует избавиться от её величества. Но яд мы ей подсыпать не будем — подозрение сразу падёт на нас. Есть более верные средства. К примеру, её величество имеет привычку ясными ночами смотреть на звёзды вместе с магом с крепостной стены. Думаю, никого не удивит, если они однажды свалятся оттуда и разобьются насмерть.
— С чего бы им сваливаться? — проворчал лекарь.
— Люди добрые помогут. Есть у меня один на примете.
— Кто? — нетерпеливо спросил казначей.
— Королевский дружинник Гвидо. Он — лучший среди товарищей в том, что касается владения оружием, но редкостный мерзавец. Говорят, сам барон Готвик его опасается.
— А он пойдёт на такое дело? — усомнилась благородная дама Гризельда.
— Ради денег — да. Впрочем, мы сейчас его спросим сами.