— Вперёд! — распорядился Красный.
И мы помчались за командиром, размахивая оружием и отчаянно матерясь.
— Вы не имеете права ездить на нас! — пыхтел мой рысак.
— Мы будем жаловаться! — вторил ему скакун Красного.
Но даже это не могло испортить нам удовольствия. Мы неслись между редкими облаками в солнечный полдень, где-то в километре от земной поверхности, но живые нас не видели, лишь русалки и лешие долго смотрели нам вслед, да упыри ёжились в своих могилах.
И каждый в нашей группе был за всех, и все были за одного.
* * *
— Красный, — сказал Старшина. — Из транспортного отдела на твою группу поступила жалоба.
— С чего бы это? — удивился я.
— Молодой, до тебя мы ещё дойдём. Красный, что это за скачки на херувимах?
— А разве нельзя?
— Да, нельзя. Херувимы предназначены только для святых и праведников. Неужели они вас об этом не предупреждали?
— Что-то такое говорили, — признался Красный.
— Ага! Всё-таки говорили! И вы, конечно, их послушали.
Красный кивнул мне, и я отбарабанил первый пункт Инструкции по действиям сотрудника Отдела в особых случаях:
— В особых случаях сотрудник Отдела приравнивается к праведнику, а по дополнительному распоряжентю апостолов Петра или Павла — к святому.
Старшина поморщился.
— Да, молодой, с тобой ещё придётся повозиться. А что, Красный, у вас был особый случай?
— Наиособеннейший.
— Ладно, я вам это ещё припомню. А теперь вот что: не будешь ли ты столь добр, молодой, сейчас же заступить в наряд? Или у тебя на этот счёт тоже имеются какие-нибудь цитаты из инструкций?
— Я буду счастлив принести пользу Отделу.
— Отлично. Можете идти. Меня уже тошнит от ваших рож.
* * *
С поста дежурного я позвонил тётке.
— Зайка, да что ж это такое? — запричитала она вместо «здравствуй». — Ну как ты мог драться с ангелами?
— Так получилось, тётя.
— Что значит — получилось?
— Тётя, я вам всё объясню. Мы встречались с одной девушкой у врат чистилища.
— С какой девушкой?
— С хорошей, тётя. Она на четыреста лет старше меня.
— Господи!
— Она бы вам обязательно понравилась, тётя. А уж как мне нравится! Стоим мы с ней, разговариваем. А тут ангел. И говорит: давайте, расходитесь. Девочка его просит, чтобы он ещё хоть немного подождал, а тот поднял крик, что мы и так долго болтаем, и не положено. А потом — хвать её за руку и потащил. Ну я, конечно, влепил ему по роже…
— Зайка, что ты такое говоришь?! — с негодованием перебила меня тётка. — Какая ещё рожа?! У ангелов прекрасные, благородные лица!
— Ой, простите, тётя! Я влепил ему по прекрасному, благородному лицу. Он, понятное дело, скопытился…