— Знаете, — продолжал Блант, — чем больше я думаю об этом деле, тем больше убеждаюсь в том, что эта женщина никогда не была знакома с моей женой. Это был лишь предлог, чтобы заговорить со мной. Но зачем ей это было надо? Что это дало бы ей? Ну, какой — нибудь мизерный взнос на благотворительность. Но ведь опять же — обществу какому — нибудь, а не ей лично. Нет, я определенно чувствую, что все это было подстроено — и встреча со мной у входа в дом в том числе. Надо же, какое подозрительное совпадение! Но я не перестаю спрашивать себя — кому это было надо? Зачем?
— Вы нашли верное слово — зачем? Я тоже задаю себе этот же вопрос, но, увы, ответа пока не нахожу.
— И у вас нет абсолютно никаких соображений на этот — счет?
Пуаро сделал широкий жест рукой.
— Мои соображения — детская выдумка, не более того. Не исключаю, что все было подстроено с целью показать вас кому — то. Но и это звучит абсурдом. Вы и без того достаточно известный человек. Что, нельзя было показать вас, когда вы входите в дом?
— Но опять напрашивается вопрос — зачем кому — то понадобилось показывать меня какому — то третьему лицу?
— М-р Блант, постарайтесь хорошенько припомнить детали того самого утра, когда вы пришли на прием к стоматологу. В словах его или жестах, ну, в интонациях вам ничего не показалось тогда странным? Необычным? Что нибудь, что мы могли бы использовать как нить для дальнейшего расследования?
Блант задумался, но через несколько секунд сокрушенно покачал головой.
— Вы абсолютно уверены, что он не произносил имени этой мисс Сил?
— Нет.
— А м-с Чепмэн?
— Да нет же. Мы вообще не говорили о конкретных людях. Так, розы, цветники, погода, отпуск…
— И никто не заходил в кабинет, пока вы там сидели?
— Дайте подумать… Нет, пожалуй, никто. Раньше я припоминаю какую то блондинку… Но на этот раз она в кабинет не заходила. О, подождите! Ну конечно, туда зашел второй дантист, тот, что говорил с ирландским акцентом.
— Что же он сказал? Или сделал?
— Да нет, просто спросил Морли о чем — то и вышел. Как мне показалось, Морли не особенно горел желанием разговаривать с ним. Ну, с минуту говорили, а то и меньше.
— Больше вы ничего не припоминаете? Абсолютно ничего?
— Нет, что касается его, то он был в полном порядке. Пуаро откинулся в кресле. — Мне он тоже показался вполне нормальным.
Возникла долгая пауза, после которой Пуаро спросил:
— Извините, а вы не припоминаете одного молодого человека, который в то утро сидел вместе с вами в приемной врача?
— Так — так… да, кажется, там сидел какой — то молодой человек. Непоседливый такой. Впрочем, я не очень хорошо его запомнил… А почему вы спрашиваете?