Снова открывается дверь, и появляется заместитель начальника тюрьмы Форман в сопровождении трех вооруженных охранников.
— Как у вас дела? — интересуется он.
— Лучше некуда, — отвечаю я.
Линк хранит молчание.
— Похоже, у вас хватает проблем, — замечаю я.
— Есть такое. Просто хотел проверить заключенного и убедиться, что все в порядке.
Линк бросает на него неприязненный взгляд и произносит:
— Мне осталось жить меньше часа. Неужели нельзя оставить меня в покое? Убирайтесь отсюда к чертовой матери и прихватите с собой своих псов.
— Эту просьбу мы выполнить можем, — соглашается Форман.
— И его тоже заберите, — говорит Линк, показывая на меня. — Я хочу остаться один.
— Извини, Линк, но мистеру Радду просто некуда идти. Все дороги перекрыты. Введен режим строгой изоляции. Снаружи небезопасно.
— А я почему-то здесь не чувствую себя в безопасности, — ухмыляется Линк. — Даже не знаю почему.
— Похоже, казнь придется отложить, — вмешиваюсь я.
— Не исключено, — соглашается Форман, пятясь к двери.
Они уходят, с грохотом захлопывая и запирая дверь.
Губернатор чувствует необходимость обратиться к своим избирателям. На экране его обеспокоенное лицо. Он стоит на подиуме перед микрофонами и камерами — мечта любого политического деятеля. Его забрасывают вопросами, и вскоре мы узнаем, что ситуация в «Чертовой мельнице» «напряженная». Есть пострадавшие и даже жертвы. Около двухсот заключенных вырвались «из своих клеток», но до ограждения внешнего периметра комплекса добраться им не удалось. Возгорания пока держат под контролем. Да, судя по всему, некоторые из противоправных действий были скоординированы кем-то извне. Нет, установить, что за этим стоит Линк Скэнлон, не удалось, во всяком случае на данный момент. Он, губернатор, вызвал Национальную гвардию, хотя полиция штата держит ситуацию под контролем. И, кстати, он отказывает в удовлетворении последнего ходатайства об отсрочке казни.
Согласно установленной процедуре, в 9.45 осужденного должны заковать в наручники и сопроводить в комнату казни. Там его привязывают к каталке шестью толстыми кожаными ремнями так, чтобы он не мог пошевелиться. Пока это происходит, один доктор ищет на руке подходящую вену, а другой следит за основными показателями состояния организма. В десяти футах от них за стеклянными окнами с черными шторами расположены две отдельные комнаты, в которых ждут свидетели: в одной со стороны жертвы, в другой со стороны убийцы.
Вводится игла для внутривенного вливания и закрепляется пластырем. Большие часы на стене позволяют приговоренному к смерти видеть, как истекают последние минуты его жизни. Ровно в десять вечера тюремный прокурор зачитывает смертный приговор, и начальник тюрьмы спрашивает осужденного, есть ли у него какие-то последние слова. Тот может сказать все, что хочет. Это записывается и выкладывается в Интернете. Он может произнести несколько слов, например заявить еще раз о своей невиновности, или простить всех, или попросить прощения. Когда он закончит, начальник тюрьмы кивнет парню в соседней комнате, и по трубкам будет подан смертельный раствор. Осужденный начнет терять сознание, и его дыхание станет затрудненным. Примерно через двенадцать минут доктор объявит о наступлении смерти.