После этого он два дня сидел в своей комнате, много курил, о чем-то сосредоточенно размышляя и делая пометки в записной книжке. Вечерами мы играли в шахматы. У него были большие способности — мне ни разу не удалось у него выиграть. Мне показалось, что за эти два дня его нервы немного успокоились, но уже на третий день я увидел, что он постоянно листает календарь, видимо, подсчитывая и рассчитывая свои действия на все дни до 15 июня, и его глаза опять блестят тем лихорадочным блеском, как тогда, когда я увидел его в первый раз. Он подходил на цыпочках к входной двери и стоял возле нее, прислушиваясь. Несколько раз он задавал мне один и тот же вопрос, можно ли доверять Паддоку? Он становился капризным и раздражительным, как больной ребенок, и тотчас же извинялся. Я на него нисколько не обижался: при такой работе, как у него, вообще легко сойти с ума. Он мне признался, что не столько думает о себе, сколько об успехе своего дела. Вечером, после шахмат, он мне сказал:
— Ханней, вам следует поглубже познакомиться с этим делом. Мало ли что со мной может случиться. Если я уйду, то вы сможете продолжать борьбу вместо меня.
Он начал втолковывать мне премудрости высокой политики, но я слушал его очень невнимательно, потому что я люблю действия, а не рассуждения. Сказать по правде, меня не интересовал и сам Каролидес — в конце концов какое мне до него дело? Я хорошо помню, Скаддер особенно подчеркивал тот факт, что опасность начнет угрожать Каролидесу только тогда, когда он приедет в Лондон, причем исходить она будет из самых высоких сфер, так что у него не возникнет никаких подозрений. Почему-то моя память цепко удержала одно женское имя: Юлия Сеченьи. «Наверное, она выступает в роли приманки», — подумал я. Помню также, что Скаддер говорил о каком-то черном камне, о каком-то пришепетывающем человеке, но с особенным отвращением и, как мне показалось, даже со страхом говорил о старике, у которого молодой голос, а глаза, как у ястреба. Я никогда не забуду его последние слова.
— Смерть похожа на сон после тяжелого трудового дня. Наутро вы просыпаетесь, а в открытое окно врываются запахи скошенной травы и ослепительные лучи солнца. Я каждое утро благодарю Бога за еще один прожитый день и молю Его только о том, чтобы Он разбудил меня на другом берегу реки Иордан.
На следующий день он был в хорошем расположении духа. После завтрака он взял почитать биографию генерала Джексона.[3] У меня было в этот день много дел, вечером я ужинал в ресторане с одним горным инженером, что, по существу, было тоже деловой встречей.