— Да, их как раз так и называют: разделяющиеся РГЧ.
— Это то же самое, что слепить ракеты «Посейдон» и «Поларис» вместе.
— И не только, — сказал я.
— Да, и при этом получается побольше количества и качества, — добавил Шлегель. — И не только?! А сколько? Черт возьми, почему мне приходится из всех вас вытягивать информацию клещами?
— Таким образом, ударная мощность каждой ракеты увеличивается в несколько раз. Разделяемые РГЧ эффективнее всего использовать по разбросанным целям.
— Типа шахтных пусковых установок?
— Да, типа пусковых шахт, — ответил я.
— А как сработает компьютер? Например, для поражения десяти шахт пусковых установок?
Я ответил:
— Ну, если не будет ошибок в программе и «экстремальных погодных условий», то вероятность поражения стопроцентная.
— Прелестно, — сказал Шлегель.
Я был помощником Шлегеля, и в мои обязанности входило предоставлять ему информацию обо всем, что он хотел знать. Но я подозревал, что Шлегель негласно приложил свою руку в игре в пользу адмиралов «синих», и поэтому чувствовал, что бросил Ферди в беде.
— Разрешите мне дать Ферди информацию о воздушной разведке дрейфующих льдов и температуре воды?
Шлегель подошел ко мне вплотную.
— Патрик, послушай мой совет. Твой приятель находится под надзором.
— О чем вы говорите?
Он посмотрел через плечо, закрыта ли дверь.
— Я тебе говорю, что он под надзором органов безопасности, понятно?
— А мы все разве не под надзором? Почему вы мне это говорите?
— Для твоей пользы. Я имею в виду… Тебе не стоит тащить его в свой любимый бордель, если ты не хочешь, чтобы завтра утром на моем столе лежал рапорт. Понятно?
— Хорошо, я буду иметь это в виду.
Я взял результаты воздушной разведки и сводку погоды и спустился к Ферди.
Когда я вошел, Ферди выключил пульт. На пункте управления «красных» стало темно. Вокруг нас световые табло показывали меняющиеся серии цветных схем.
— Ну, что ты узнал? — с тревогой спросил он.
— Ничего особенного, — ответил я и рассказал ему о полицейском сержанте Дэвисе и о девушке.
Он усмехнулся.
— Разве я тебе не говорил: это дело рук Шлегеля.
— Шлегеля?!
— Он был послан сюда, чтобы все это обтяпать. Ты что, не видишь?
Я проигнорировал его вопрос, вышел в освещенный коридор и громко хлопнул дверью.
Когда вернулся на центральный пост, планшетисты наносили самолеты, производящие поиск по квадратам, вдоль всего побережья до самой норвежской границы. Исключая Архангельск, несколько из них патрулировали в узкой части Белого моря. Как таковых морей здесь нет. Линия побережья на такой карте ничего не значит в Арктике, где вы можете идти по паковому льду через весь полюс от Канады до СССР, где дрейфующие льды доходят почти до Шотландии. Здесь трудно увидеть что-либо живое — в этой пустыне белого безмолвия, где воют снежные бури и ветер превращает человека в глыбу льда, разбивает ее на куски и развеивает по равнине. Нет жизни на ней, но вот под ней… Под этим белым безмолвием война никогда не прекращалась…