– Наверное, это дорого.
Мужчина на костыле, зажав под левой подмышкой еженедельный журнал, пробирался сквозь очередь, выстроившуюся за лекарствами. Правая нога у него была полностью загипсована, и пальцы ног были посыпаны крошками гипса. Из-под гипса выглядывали только два пальца, похожие на бородавки.
Рядом со мной лежал старик, у которого шея была обильно обмотана жесткими бинтами. Женщина по другую сторону от него что-то вязала.
– Знаете, – сказал он, – я здесь для того, чтобы мне вытянули шею.
Белые увядшие волоски беспорядочно свешивались с его подбородка. Прищуренными глазами, которые были почти не видны из-за морщин, он наблюдал за вяжущей женщиной.
– Должен признаться, что это действительно больно, иногда настолько больно, что хочется умереть, и начинаешь удивляться, почему этого не происходит. Это становится невыносимым, неужели нельзя сделать чего-нибудь другое? То, что они делают, годится только для стариков.
Женщина с темной толстой шеей неотрывно смотрела на старика, который схватился за шею и визгливо захохотал так, словно из него выпускали воздух.
– Это ужасно, – смеясь, выдавил старик, поглаживая лицо, усыпанное красными и коричневыми бляшками. Его смех перешел в кашель. – Конечно, конечно, старикам нельзя водить машину, моя невестка всегда настаивала, чтобы я перестал водить машину, теперь она ее у меня отберет.
В комнату вошла уборщица в белом колпаке и начала вытирать с пола капли крови Ёсияма.
Круглолицая женщина, согнувшись над ведром с тряпкой, повернулась и громко крикнула в коридор, из которого только что появилась:
– Каси-сан, Каси-сан, у меня все в порядке, я заканчиваю.
От ее крика все сидевшие в приемном покое вскинули головы. Женщина вытирала пол, напевая популярную когда-то песенку.
– Что, самоубийство? Но поскольку ты не умер, это только попытка самоубийства. Ты с самого начала все сделал неправильно. Когда люди вскрывают себе вены, они не расслабляются, полагая, что они не умрут. Нужно прижать запястье к стене или к чему-нибудь еще и натянуть кожу так, чтобы вены набухли, и только тогда полоснуть по ним. Но если это не дурачество и тебе на самом деле хочется умереть, то надо полоснуть бритвой вот здесь, посмотри, под ухом, и тогда даже если машина «скорой помощи» доставит тебя ко мне, тебя уже ничто не спасет, – сказал врач, осматривавший запястье Ёсияма.
Тот не переставал усиленно тереть глаза. Я подумал, что ему не хочется, чтобы этот моложавый врач увидел, как он плачет.
Старик с забинтованной шеей спросил уборщицу:
– Это отчистится?
– Что? Если тереть пятна крови, пока они еще влажные, то смыть можно, но…