В ту эпоху еще сохранялась — особенно среди старых кавалеров-роялистов — искра того духа, который заставил Фруассара сказать, что рыцарь становится вдвое храбрее, если его воодушевляют слова и взоры прекрасной и добродетельной дамы. Лишь во времена царствования, начавшегося в описываемые нами дни, безудержная вольность нравов, вызвавшая всеобщую распущенность, унизила женщин до положения простых прислужниц похоти и тем истребила в обществе благородные чувства к прекрасному полу, которые, если рассматривать их как побуждение к тому, чтобы «возвыситься духом», превосходят все прочие чувствования, кроме веры и любви к отечеству. Древние своды Мартиндейла тотчас же огласились громкими кликами; в воздухе замелькали шляпы, и все общество дружно желало счастья и доброго здравия рыцарю и его супруге.
В разгар возлияний леди Певерил незаметно выскользнула из залы, оставив гостей свободно пировать и веселиться.
Легко можно вообразить веселье кавалеров, ибо оно сопровождалось пением, шутками, тостами и музыкой, которые везде и всюду одушевляют праздничные пиры. Развлечения пуритан отличались несколько иным, менее шумным характером. Они не пели, не шутили, не слушали музыки, не провозглашали тостов, но и они, если употребить их собственное выражение, тоже наслаждались земными благами, которые в силу слабости человеческой природы столь усладительны для внешней оболочки смертных. Старый Уитекер даже с неудовольствием заметил, что, хотя общество круглоголовых было меньше числом, они поглотили столько же канарского и кларета, сколько развеселая компания, с которой пил он сам. Однако люди, знавшие наклонности управляющего, расположены были думать, что для получения такого итога он наверняка отнес на счет пуритан свои собственные возлияния — статью весьма немаловажную.
Не доверяя столь пристрастным и скандальным слухам, скажем лишь, что в этом случае, как и в большей части других, силе удовольствия способствовала его редкость и что пуритане, почитавшие воздержание или хотя бы умеренность одною из священных заповедей, тем более наслаждались праздником, что такие возможности представлялись им не часто. Если они и не пили за здоровье друг друга, то по крайней мере, поднимая бокалы, взглядами и кивками показывали, что присутствие друзей и соседей увеличивает их наслаждение пиром. Религия, занимавшая главенствующее место в их мыслях, стала также главною темой их бесед, и, разделившись на небольшие кучки, они обсуждали религиозные догматы и метафизические вопросы, сравнивали достоинства различных проповедников и вероучения соперничающих сект, подкрепляя цитатами из священного писания те из них, которым оказывали предпочтение. Во время этих споров возникли некоторые разногласия, которые могли бы зайти дальше, чем дозволяли приличия, если бы не предусмотрительное вмешательство майора Бриджнорта. Он подавил в самом зародыше спор между папашей Ходжсоном из Чарнликота и его преподобием Солсгрейсом по деликатному пункту о церковных обрядах и богослужениях, отправляемых мирянами, а также счел неблагоразумным потворствовать желанию некоторых наиболее пылких ревнителей веры, которым хотелось дать возможность остальным гостям насладиться присущим им даром импровизированной проповеди и толкования библейских текстов. Эти нелепости были характерной чертою эпохи, однако же у майора хватило здравого смысла понять, что, независимо от того, порождены ли они лицемерием или религиозным пылом, они в данных обстоятельствах совершенно неуместны.