Смуров почувствовал, что растроган признанием Антона.
— Спасибо, Антон. Я ценю твое отношение. И тоже считаю тебя своим близким другом. Жаль, что только так редко встречаемся.
— Да, это наша беда.
— Но все же объясни, что с тобой происходит?
Карамзин достал сигарету и закурил.
— Всю жизнь я жил исключительно для себя. Получил от жизни океан удовольствий, объездил больше чем полмира. Как-то ради интереса подсчитал — трахнул женщин двадцати национальностей. Получил пару престижных призов на фестивалях. Чего еще можно желать.
— В самом деле, чего?
— Вот и я о том. Все есть, даже с избытком. И вдруг пустота. Как это можно объяснить?
— Значит, чего-то очень важного у тебя нет.
Карамзин кивнул головой.
— Вот и я думаю примерно о том же. Человек должен отдавать столько же, сколько он берет. Любой дисбаланс разрушителен. Так пояснил мне один умный человек, к которому я обратился за советом.
— Полагаю, он прав. Но разве своими картинами ты не расплатился за то, что ты так много брал от жизни?
Карамзин махнул пренебрежительно рукой.
— Не смеши. Примитивные поделки.
— Не согласен, мне нравятся твои фильмы.
— А мне нет. Раньше нравились. А вот недавно я их все пересмотрел. Сплошные банальности и штампы. Ни одного свежего кадра.
Смуров понимал, что это преувеличение, вызванные приступом самоуничижения, но спорить не стал.
— Тебе, конечно, видней.
— Знаешь, о чем я более всего жалею? Думаешь, о фильмах?
— Тогда о чем?
— Ты счастливец, у тебя двое детей. А я бездетный. Ни с одной женщиной не нагулял. Всегда предохранялся. А теперь мне более всего на свете хочется ребенка. Смотрю на маленьких детей — и сердце сжимается.
— Но подожди, Антон, тебе всего пятьдесят пять. Не такой уж и страшный возраст. Вполне можешь себе позволить завести ребенка.
— Это безумие. Когда мне будет семьдесят пять, ему не будет еще и двадцати. Да и вряд ли я доживу до столь почтенного возраста с таким образом жизни.
— Зачем об этом думать. Даже если и не доживешь, он не пропадет. Останется мать, только надо взять женщину помоложе. Уверен, многие согласятся стать твоей женой.
— Нет, ты и впрямь ненормальный. Не представляю себя отцом.
— Только что говорил, что хочешь иметь ребенка.
— Да, хочу. А вот как быть отцом, не знаю. Меня всегда до ужаса пугала эта роль. Я и своих фильмах почти не выводил таких персонажей. Все только трахали баб, а детей не имели.
— Тебе надо перестроить свои мозги. Поверь моему опыту, нет ничего прекрасней, чем быть отцом.
— Я тебе верю, Дима. Вот только как себя изменить, убей, но не знаю. Я так привык к такому себе, что не могу представить себя другим.