Пожалуй, самым странным во время их встречи было то, что она затевалась ради обсуждения деловых вопросов, но прошло уже больше часа, а они к ним еще и не приступали. Они болтали на самые разные темы, и Смурову нравился их разговор. Хотя ничего особенного в нем не было. Скорей всего, признавался он себе, это в первую очередь связано с его собеседницей. Есть люди, с которыми приятно общаться, даже если это общение ни особо продуктивное. И все же им следует поговорить о том, ради чего они тут оказались. Руденский ему не простит подобное расточительство времени.
— Так что вы решили по поводу нашего с вами дела, Надежда Николаевна?
Она посмотрела на него.
— Весь день думала об этом, — призналась она. — Я примерно представляю ваши расценки, для меня они сильно кусаются. И я решила отказаться.
Смуров почувствовал разочарование.
— Понимаю, — вздохнул он.
— Но затем я изменила решение, я поняла, что буду не я, если оставлю все это без последствий и капитулирую. Пусть это мне влетит с копеечку, зато, если все выгорит, он получит по заслугам. Мне кажется, есть вещи, которые нельзя оставлять без ответа. Иначе такие люди будут считать, что могут творить в этом мире все, что им заблагорассудится. Вы согласны со мной?
— Согласен. Только мало кто решается на такие поступки.
Шестакова внезапно улыбнулась.
— А я всю жизнь была такая, меня трудно было удержать. Моим мужьям приходилось не сладко, они все получили по полной программе. Каюсь, не всегда заслуженно.
— По вам как-то не скажешь, — удивился Смуров.
— Это потому что я теперь иная, более покладистая. Нельзя же оставаться одной и той же всю жизнь. Я сделала кое-какие для себя выводы.
— Выходит мне повезло, — засмеялся Смуров.
— Если станете моим мужем, несомненно. — Теперь они засмеялись оба.
— Значит, будем работать, — заключил Смуров.
— Да, в любой момент готова подписать договор.
— За этим дело не станет.
— Уже стемнело, — сказала Шестакова. — Пойдемте к машинам.
Они направились в сторону стоянки. Подошли к ее машине.
— Прогулка была очень приятной и содержательной, — искренне произнес Смуров. — Даже расставаться не очень хочется.
— Если желаете, посидим еще немного в машине, — предложила Шестакова.
— С удовольствием.
Они сели в ее машину. Смуров кожей ощущал возникшее между ними напряжение. Одновременно они посмотрели друг на друга. Она подалась в его сторону, он обнял ее, и они стали неистово целоваться.
Оторвались они друг от друга минут через десять. Оба были явно смущены.
— Мне нужно ехать домой, Дмитрий Борисович, — сказала Шестакова.