Едва переставляя ноги, Петрило подошел, встал в двух шагах, досмотрел в закаменевшее лицо своего спасителя.
— Благодарю, — глухо сказал он и поклонился.
— Разве я икона, что ты мне кланяешься? — с суровой насмешкой спросил Светобор.
— Ты выручил меня и и моих людей из полона, и я благодарю тебя, — тихо сказал Петрило.
— То-то и оно, что людей, — проворчал Светобор. — Они не в ответе, что воевода неразумен.
Петрило без обиды принял эти слова, потому что в них была правда.
— Ты снова пожалел меня, — сказал он, взглянув в глаза Светобора, который тотчас отвел взор в сторону.
— Я пожалел твоих людей, — упрямо сказал Светобор, глядя в речную даль. — А что до тебя:
Он ответил Петриле прямым суровым взглядом.
— В третий раз — не пожалею! Помни об этом я держись от меня подальше.
Светобор резко повернулся и зашагал к ватажке своих стоявших поодаль кормщиков. Петрило проводил его взглядом и поплелся через лагерь светоборовой дружины к своему притихшему воинству.
Речная вода унесет тяжелый разговор, думал он, погаснет свет нехорошего дня, ночь пройдет, займется новая заря, встанет солнце светлое, все наладится и устроится. Так было много раз, так будет еще неодинова. Это жизнь:
— Воевода? — позвал незнакомый голос. Петрило поднял глаза — высокий носатый парень, приветливо улыбаясь, манил его к костру, возле которого вечеряли чужие ушкуйники.
— Хлеб-соль, — воевода! — парень вежливо поклонился и тут же бесцеремонно растолкал своих товарищей, освобождая место.
— За что такая милость? — спросил Петрило и оглядел незнакомые лица.
— Прости, воевода, — парень снова поклонился, — но не могу я спокойно смотреть на тех, кто тощее меня. Ушкуйники захохотали, и Петрило готов был нахмуриться.
— Не слушай его, воевода? — крикнул тоненьким голосом шустрый мужичок в ловко зашитых сапогах. — Не зря его Помелом кличут.
Хлеб-соль тебе, не побрезгуй!
Чужая беззаботность обогрела скорбное сердце, Петрило улыбнулся и сел к костру. А Помело уже тащил из котла немалый кус вареной дичины.
— О людях своих не печалься, — тоненько заговорил щустрый ушкуйник.
— Все будут сыты-довольны. Мало ли чего на волховском мосту случается, а здесь, в стране чужой-далекой, мы землякам всегда рады.
Вот так бы и в Новгороде, думал Петрило, кусая мясо, жить одним костром, одним котлом. Да хозяин его, Дмитр Мирошкинич, разве допустит этого?..
— А правда ли, воевода, — спросил неугомонный Помело, — что вы за биарским золотом ходили?
— Да уймись ты! — рыкнул здоровенный детина, сидевший рядом с Петрилой. — Пригласил гостя, так дай поесть спокойно.