Выслушав посланного Чермозом гонца, Суксун отпустил его отдыхать и вошел в храм. Здесь было тихо, под крышей и в дальних углах затаился таинственный полумрак. Напротив входа, у главной стены, величественно вздымался Йомала, окутанный сказочным мерцаньем, исходившим от короны, ожерелья в золотой чаши, что стояла на коленях главного бога биаров. Суксун, испытывая непривычную для себя робость, сделал несколько осторожных шагов и опустился на колени.
— Прости меня, — прошептал он чуть слышно. — Ты бог, а я только человек. Люди слабы и уязвимы. Данная тобою власть сделала меня сильным, а поклонение слабых и уязвимых, их малодушие и страх ввергли меня в соблазн. Прости и не карай строго, ведь я долгие годы честно трудился во славу твою. Ты знаешь, что Суксун-жрец бьется за счастье всех биаров. Ведаешь ты и другое — Суксун-человек хочет счастья своему любимому сыну. Разве это плохо? Чермоз — биар, он тоже имеет право на счастье. Но его счастье невозможно без Юмы, а Юма не может быть счастлива без Кытлыма. Кытлым простой охотник. к тому же стрела его поразила священную змею, а Чермоз сын человека, который всего себя отдал тебе, великий Йомала. Разве простого охотника можно сравнивать с сыном главного жреца? Прости! Прости!
Думая так, я был не прав, ты покарал всех биаров за мою неправедность. Ты спас Кытлыма, послал чужих людей, и теперь мне ясно, что Чермозу с ними не справиться — ему помешает моя неправда.
Я готов принять любое наказание, но что же будет с биарами?
Подскажи, научи, и я сделаю все, что ты захочешь…
Бог биаров сурово сверкал драгоценными каменьями глаз, неподвижно глядя поверх головы склонившегося жреца. Взглядом своим он проникал сквозь стену храма и ревниво оглядывал всю биарскую землю. Йомала видел скачущего по тайге Чермоза и понимал тщету его усилий. Он видел плывущих по Большей Реке чужих людей и чувствовал их силу и хитрость. Но он молчал, потому что боги не снисходят до разговоров со смертными, особенно с такими, которые ради собственного блага нарушают установленные богами законы.
Не дождавшись ответа, Суксун тяжело поднялся с колен, медленно вышел на крыльцо и попросил стоящего у дверей воина позвать жрецов. Воин резво убежал в сторону селения, и вскоре оттуда пришел Нырб в сопровождении остальных служителей Йомалы. Все вслед за Суксуном вошли в храм.
— Здесь, у подножия трона великого бога биаров, — торжественно и печально заговорил главный жрец, — я хочу сказать о своем прегрешении. Кытлым не виноват, он убил священную змею по ошибке и наказан по обычаю. Но я решил использовать этот случай, чтобы избавиться от молодого охотника, потому что Юма любит его, а мой сын любит Юму. Пользуясь властью, данной мне великим богом, я сделал все, чтобы убрать Кытлыма с дороги моего сына. Я поставил счастье Чермоза выше спокойствия и процветания всех биаров. Я думал, что мое многолетнее служение и будущие мои труды во имя великого Йомалы окупят этот невеликий, как мне тогда казалось, проступок. Я ошибся: