Заметив, что мисс Чаринг ничего не ест, кроме привезенных из Франции оливок, миссис Скортон принялась уговаривать гостью отведать безе или кусочек савойского пирога. Элиза живо интересовалась тем, сколько бывает перемен за столом у леди Букхейвен. Узнав, что аристократка довольствуется куда более скромными застольями, девушка была весьма рада этому. Миссис Скортон вслух выразила одобрение тем обстоятельством, что ее стол превосходит трапезу у баронессы.
После обеда собравшиеся вернулись в гостиную, где к их услугам уже готов был карточный столик, на котором стоял коробок с билетиками. Все, за исключением мистера Скортона, весьма поспешно куда-то удалившегося, начали играть в лотерею. Поскольку за поглощением трапезы общество провело без малого два часа, на игру осталось совсем немного времени. Вскоре было решено, что пришла пора собираться и ехать в оперный театр.
Китти дали полумаску, домино цвета спелой вишни и усадили в карету рядом с миссис Скортон. Девять человек уместились в двух экипажах. С точки зрения мисс Чаринг, это было, мягко говоря, не совсем удобно и несколько тесновато, но девушка радовалась уже тому, что на время избавилась от общества Элизы и мистера Боттисфорда, пользовавшихся репутацией еще тех остряков. Признаться, их чувство юмора мисс Чаринг находила несколько утомительным.
Просидев во время обеда на противоположном от кузена краю стола, Китти имела прекрасную возможность наблюдать за его поведением во время бесконечной смены блюд. Девушке бросилась в глаза его неестественность. Веселость Камилла казалась наигранной, призванной скрыть от присутствующих нависшую над ним беду. Китти решила, что обязательно должна, улучив подходящую минутку, поговорить с шевалье наедине. Подозрение, что он прибыл в Лондон с твердым намерением найти себе богатую невесту, все больше завладевало ею. Китти не знала, кого ей следует винить: себя за то, что познакомила кузена с Оливией Броти, либо шевалье за то, что он продолжает ухаживать за леди Марией, в то время как влюбился в другую.
Переступив порог оперного театра, где она доселе ни разу не была, мисс Чаринг испытала легкое потрясение. Потолок зала украшала роспись, ярко освещенная множеством свечей в хрустальных люстрах и канделябрах. Между галеркой сверху и просторной оркестровой ямой снизу тянулись четыре яруса лож, задрапированные бордовой тканью, окаймленной бело-золотистой бахромой. Сцена, на которой уже начинался маскарад, выдавалась вперед, занимая часть зала. Для придания пышности действу были вывешены яркие декорации в восточном стиле, на фоне которых люди на сцене танцевали английский контрданс, венский вальс, французскую кадриль и котильон. Хотя до полуночи оставалось еще очень много времени, зал уже был заполнен зрителями в различных костюмах, начиная от простого домино и заканчивая роскошным дублетом времен Тюдоров