— Ну что, — стал заканчивать Геннадий Сергеевич, — каждый знает свои задачи, жду от всех и от каждого личного полноценного вклада в раскрытие. Сорокин, останься!
Все вышли. Владимир пересел ближе к шефу и внимательно уставился ему в глаза.
— Ну что ты смотришь на меня, как заяц на удава? — Кульчаков улыбнулся. — Ты мне ничего не хочешь сказать?
— Да нет, Геннадий Сергеевич, — невинным голосом проговорил опер.
— Понятно, — Кульчаков с сожалением выдохнул из себя эту фразу. — А мне почему-то кажется, что у тебя существует свое, особое мнение по всему этому делу.
— Конечно, существует, — подтвердил Владимир, — ведь я работаю по нему.
— Ну, и какое же оно?
— Я считаю, — начал Владимир и решил высказать частичную правду о происходящем, — что здесь замешан Озеров Виталий, так называемый «Первый», и хотел бы получить от вас разрешение на автономное расследование, исходя из моих подозрений.
— Возможно, ты прав, — медленно проговорил начальник криминальной полиции, — уж слишком это хитрая и жестокая личность. Но никаких прямых, да и косвенных улик его причастности я пока не вижу. Только лишь недавно перечисленные тобой небольшие совпадения. Однако я доверяю твоей интуиции и оперативному опыту. Именно поэтому я тебе такое разрешение даю. Но учти. Это очень опасная личность. Также не исключаю, что на него может работать кто-то из наших сотрудников, возможно из числа занимающих высокие посты. Такое сейчас случается довольно часто. Поэтому будь втройне осторожен. Если какие-нибудь нюансы возникнут, сразу выходи на меня. Даю тебе неделю максимум. Если ничего за это время не нароешь, разрешение возьму обратно.
— Всё понял, — сказал Сорокин, — а со спецтехникой не сможете помочь? Или по своим каналам договориться с технарями, чтобы в определенное время, когда я бы, например, позвонил вам, они смогли бы установить номер его левого телефона, если он будет по нему звонить из своей квартиры. Я бы постарался установить время с точностью до минуты… даже нескольких секунд.
— Ох, чувствую, скрываешь что-то от меня, — с улыбкой продолжал Кульчаков. — Но если это во благо нашего дела, то прощаю. А с УСТМ я поговорю. Их начальник мне кое-чем обязан. Может, и согласится лично для меня без санкции поработать. Но не обещаю, что это получится. Всё, иди! Удачи тебе, сыщик!
Сорокин вышел из кабинета.
«Да, — подумал Кульчаков, — если бы все опера были такими, как мой Сорокин, преступники взвыли бы от невыносимой жизни. Жаль, что это не так».
Вот и наступил день, с которого начинается их работа, заключающаяся, в основном, в наружном наблюдении за «Первым». Сегодня этот монстр должен появиться в городе в районе обеда. По всей логике поедет сначала домой или в офис. Жаль, нет техники для прослушки. Этот первый день, возможно, самый интересный. Ведь существует большая вероятность, что он будет встречаться или созваниваться со своим организатором. Что ж, будем исходить из имеющихся возможностей. А это — усиленное наружное наблюдение и видеосъемка, если будет такая возможность.