Я обогнула заграждение.
– Ты всем девушкам, которых встречаешь в аэропорту, даришь мертвые цветы? – спросила я.
Он тряхнул растением, комочки грязи упали на пол и мне на кроссовки.
– Растения, более похожего на баобаб, я найти не смог, – сказал Томас. – Цветочники оказались бессильны, мне пришлось импровизировать.
Я пыталась не позволять себе думать, что это знак, что он тоже надеется продолжить наши отношения, что между нами не простой флирт. Несмотря на пузырьки надежды, которые бурлили внутри меня, я была настроена притвориться, что ничего не понимаю.
– А почему ты хотел подарить мне баобаб?
– Потому что слон бы в машину не влез, – ответил Томас и улыбнулся.
Врачи сказали бы вам, что с точки зрения медицины это невозможно, слишком рано. Но в это мгновение я почувствовала, как внутри у меня затрепетала бабочка, наша малышка, как будто возникшего между нами электричества было довольно, чтобы пробудить ее к жизни.
Мы долго ехали до Нью-Гемпшира, обсуждали мое исследование: как стадо Ммаабо переживало ее смерть; как разрывалось сердце, когда я видела Каджисо, скорбящую о своем детеныше. Томас с величайшим воодушевлением сообщил мне, что я успела как раз к приезду в заповедник седьмого слона – африканской слонихи по кличке Мора.
О том, что произошло под баобабом, мы даже не вспоминали.
Я не рассказала, что временами ловила себя на том, как мне не хватает Томаса, например когда я видела, как два молодых самца гоняли круглый кусок фекалий, словно заправские звезды футбола, и мне хотелось рассказать об этом тому, кто мог бы оценить такое по достоинству. Как я иногда просыпалась от того, что чувствовала его прикосновения, как будто пальцы оставили шрамы.
На самом деле за исключением растения, которое Томас приволок в зал прилета, он ни словом не упомянул о том, что нас связывает больше, чем просто рабочие отношения. Я даже стала сомневаться, не приснилась ли мне та ночь между нами, не явился ли этот ребенок плодом моего воображения.
Когда мы приехали в заповедник, уже наступили сумерки. У меня слипались глаза. Я сидела в машине, пока Томас открывал автоматические ворота, а потом еще одни, внутренние.
– Слоны очень хорошо умеют демонстрировать свою силу. В половине случаев, когда мы ставим забор, слоны сносят его только затем, чтобы показать нам, что могут это сделать. – Он посмотрел на меня. – Когда мы только открылись, было множество звонков… соседи уверяли, что видели на заднем дворе слона.
– И что происходит, когда слоны выходят?
– Мы загоняем их назад, – ответил Томас. – Вся суть их пребывания здесь заключается в том, что слонов никто не будет бить и наказывать за то, что они убежали, как сделали бы в цирке или зоопарке. Слоны – как дети. Если шалости ребенка раздражают вас, но это не означает, что вы его не любите.