Когда, оставляя на деревянном полу влажные следы, я вышла из душа в одном полотенце, но с тщательно причесанными волосами, Томас как раз застилал простыней диван. Если мне и нужны были еще более веские доказательства того, что случившееся в Африке было скорее грубой ошибкой, а не началом чего-то, – это доказательство было у меня перед глазами.
– Ох, – охнула я, как будто внутри меня что-то сломалось, – спасибо.
– Я себе стелю, – сказал он, пряча глаза. – Ты занимай спальню.
Я почувствовала, как заливаюсь румянцем.
– Если тебе так хочется…
Ты должна понять, сказала я себе, в Африке царит романтика. Глядя на закат, можно поверить, что это творение Господа. Видишь неспешно бегущую львицу – и замираешь. С восторгом наблюдаешь за склонившимся к воде жирафом, похожим на треногу. В Африке можно увидеть птиц с отливающими голубым крыльями, таких больше нигде на планете не встретишь. В Африке в полуденный зной видны капли влаги в воздухе. В Африке чувствуешь себя первобытным человеком в колыбели мира. Разве удивительно, что на подобном фоне и воспоминания кажутся приукрашенными?
– Ты моя гостья, – учтиво произнес Томас. – Все к твоим услугам.
А чего я хотела?
Я могла бы взять одеяло и лечь спать одна на диване. Или могла бы рассказать Томасу о ребенке. Но вместо этого я подошла к нему, и полотенце, в которое я завернулась, упало на пол.
Секунду Томас просто смотрел на меня. Провел пальцем по изгибу шеи, плечу…
Однажды, еще в институте, я ходила купаться ночью в залитую биолюминисцентным светом бухту в Пуэрто-Рико. Всякий раз, когда я двигала руками или ногами, вспыхивали радужные искорки, как будто я создавала падающие звезды. Именно такое чувство возникло, когда ко мне прикоснулся Томас, – как будто меня залило светом. Мы натыкались на мебель и стены, до дивана не дошли…
После я лежала в его объятиях на жестком деревянном полу.
– Ты говорил, что Сира, встречая гостей, всегда трубит: «Добро пожаловать!»
Он засмеялся.
– Если хочешь, я ее приведу.
– Да ладно. С меня и этого довольно.
– Не умаляй своих достоинств. Ты великолепна.
Я повернулась к нему.
– Не думала, что ты этого хочешь.
– А я не думал, что ты захочешь меня, – признался Томас. – Знаешь, я не хотел строить предположения о том, повторится ли еще раз то, что произошло между нами раньше. – Рука Томаса запуталась в моих волосах. – О чем задумалась?
А думала я вот о чем. Гориллы могут солгать, чтобы снять с себя вину. Шимпанзе обманут. А мартышки, сидя на дереве, будут притворяться, что им грозит опасность, хотя никакой опасности нет. Но слоны не такие, слониха никогда и не перед кем притворяться не станет.