– Она слишком устала, – сказала я.
– Она испугалась, – поправил Гидеон, присаживаясь рядом. – Уже после случившегося.
– Спасибо тебе.
Я взглянула на него.
Он не сводил глаз с деревьев, где исчезла Мора.
– Она убежала?
Я кивнула.
– Она тоже испугалась. – Я покачала головой. – Знаешь, за все те годы, что занимаюсь исследованиями, я ни разу не видела, чтобы слониха вышла из себя из-за детеныша. И неважно, насколько надоедлив, капризен или труден этот малыш.
Я потянулась, чтобы поправить ленту в растрепавшихся волосах Дженны – свидетельство истерики.
– К сожалению, мое материнское терпение не столь безгранично.
– Дженне очень повезло с тобой.
Я усмехнулась.
– Особенно если учесть, что кроме меня у нее никого нет.
– Нет, – возразил Гидеон. – Я наблюдаю за тобой, когда ты с дочерью. Ты хорошая мать.
Я пожала плечами, хотела снова пошутить, но эти его слова значили для меня слишком много. И я услышала собственный голос:
– Из тебя тоже вышел бы хороший отец.
Он поднял один из одуванчиков, которые Дженна срывала и складывала в кучки до того, как отправиться гулять возле Моры. Он ногтем большого пальца разрезал стебель и продел один цветок во второй.
– Я уже подумывал им стать.
Я сжала губы, потому что не мне раскрывать секреты Грейс.
Гидеон продолжал соединять одуванчики.
– Ты никогда не задумывалась: влюбляешься в человека… или в образ, который сам рисуешь?
Я думала, что у любви, как и у горя, нет будущего. Какое будущее может быть, если один человек становится для другого центром Вселенной – и неважно, потеряли его или нашли?
Гидеон взял венок из одуванчиков и надел Дженне на голову. Венок съехал ей на бровь, перекосившись из-за косички. Она заворочалась во сне.
– Иногда мне кажется, что любви не существует, есть только страх потерять кого-то.
Легкий ветерок принес запах диких яблок и луговых трав, земной запах слоновьей шкуры и навоза, сока персика, который Дженна ела и испачкала сарафан…
– Ты волнуешься? – спросил Гидеон. – Боишься, как все сложится, если он не вернется?
Мы впервые заговорили об отъезде Томаса. И хотя мы раньше рассказали друг другу, как познакомились со своими половинками, дальше этого разговоры не заходили: мы остановились на кульминации развития наших отношений, когда все еще казалось возможным.
Я подняла голову и посмотрела Гидеону прямо в глаза.
– Я боюсь того, как все сложится, если он вернется.
Начались колики. У слонов они бывают, особенно у тех, кого накормили плохим сеном, или тех, кому резко меняют рацион. С Сирой не случилось ни того ни другого, однако она апатично лежала на боку со вздутым брюхом. Она ничего не ела и не пила. В животе урчало. Джерти, собака и лучшая подруга слонихи, сидела рядом и выла.