Это падение явилось для всего стада сигналом: послышался рев, трубные звуки, начался хаос. Члены стада стали касаться новорожденного, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, что он не ранен. Мареа подтянула слоненка и поставила его между ногами.
В этой ситуации я много чего не понимала. Я видела, как слоны вытаскивают своих детенышей, когда те падают в воду. Видела, как слонихи поднимали детенышей, когда те просто лежали. Но я никогда не видела, чтобы слониха несла детеныша, как львица своего львенка.
Не знаю, что заставило Тато думать, что она сможет уйти с похищенным детенышем. Не знаю, таковы ли были ее намерения или же она почувствовала приближение льва и леопарда и решила, что слоненок в опасности.
Не знаю, почему стадо не отреагировало, когда Тато пыталась забрать детеныша. Она была старше Мареа, но при этом не входила в стадо.
Мы дали ему кличку Молатлхеджи. В Ботсване это означает «Потерянный».
На следующую ночь после той, когда я едва не потеряла Дженну, мне приснился кошмар. Во сне я сидела рядом с тем местом, где Тато хотела забрать Молатлхеджи. Пока я наблюдала, как слоны поднимаются все выше, высохшее русло реки начало заполняться водой. Она журчала, становясь все быстрее и глубже, пока не начала плескаться у моих ног. Вдалеке я увидела Грейс Картрайт, которая, полностью одетая, вошла в воду. Она наклонилась ко дну русла, взяла гладкий камешек и сунула его за пазуху. Проделала это же еще раз, и еще, и еще, накладывая камни в штаны и в карманы куртки, – она уже едва могла стоять и наклоняться.
Потом Грейс стала заходить все дальше в реку.
Я знала, насколько глубока река, – поглотит, и не заметишь. Я попыталась закричать, но не издала ни звука. Открыла рот, и из него хлынули тысячи камней.
Неожиданно я оказалась в воде, меня потянуло вниз. Я чувствовала, как течение треплет мне волосы, высвобождая их из косы, как становится трудно дышать. С каждым вдохом я глотала камни – агат и острый кальцит, базальт, сланец и вулканическое стекло. Я тонула, глядя на акварельное солнце…
Я в панике проснулась. Гидеон зажимал мне рот рукой. Пытаясь оттолкнуть его, я пиналась, вырывалась, пока не оказалась на одной стороне кровати, а он на другой – между нами была баррикада из слов, которые мы должны были сказать друг другу, но так и не сказали.
– Ты кричала, – прошептал он. – Всех перебудишь.
Я увидела, что первые кровавые лучи рассвета прорезали небо. Что я заснула в тот момент, когда хотела украсть пару мгновений счастья.
Кода Томас проснулся, я уже лежала в гостиной на диване, обхватив крошечное тельце Дженны, как будто никогда бы не позволила ей проснуться и увидеть, что меня нет.