– Каково оно, – спросила она, – потерять дочь?
Я принялась дико оглядываться, но было слишком темно, дальше полуметра не видно.
– Дженна! – закричала я.
Ответа не последовало.
Я схватила Невви.
– Скажи, что ты с ней сделала?
Я пыталась вытрясти из нее ответ. А она только улыбалась, улыбалась…
Невви была сильной, но мне удалось сомкнуть руки на ее шее.
– Отвечай! – кричала я.
Она задыхалась, изворачивалась. Если и днем в вольер заходить было опасно из-за ям, которые вырыли слоны в поисках воды, то ночью территория вообще становилась минным полем – но мне было наплевать. Я только хотела услышать ответ.
Мы спотыкались и падали, спотыкались и падали. И вдруг я замерла.
На земле лежало окровавленное тельце Дженны.
Когда сердце бьется, раздается противный, резкий звук. И наваливается боль, целый водопад боли.
– Каково это – потерять дочь?
Ярость охватила меня, пронзила тело. Я вскочила и бросилась на Невви.
– Ты убила ее! – вопила я, но про себя думала: «Нет. Ее убила я!»
Невви была сильнее меня, она боролась за жизнь. Я – за смерть своей дочери. А потом мы упали в старую канаву. Я попыталась ухватиться за Невви, но перед глазами потемнело…
Дальше я не помню, хотя, Богу известно, каждый день все эти десять лет я старалась вспомнить.
Когда я очнулась, на улице было еще темно. Голова раскалывалась. Лицо и затылок были в крови. Я выползла из канавы, куда свалилась, но голова кружилась, подняться я не могла, поэтому продолжала стоять на четвереньках.
На меня безжизненными глазами таращилась Невви. У нее был размозжен череп.
А тельце моей дочери исчезло.
– Нет! – заплакала я, пятясь назад, качая головой и стараясь не смотреть на место, где раньше лежала Дженна.
Потом с трудом поднялась и побежала. Я бежала потому, что уже дважды потеряла дочь. Бежала потому, что не помнила, как убила Невви Рул. Бежала, пока мир не перевернулся с ног на голову.
Очнулась я уже в больнице.
– О том, что Невви мертва, а Дженна пропала, мне сообщила медсестра, – рассказываю я Серенити, которая сидит на вращающемся стуле, а я на краешке кровати. – Я не знала, что делать. Я видела тельце дочери, но не могла никому рассказать об этом, потому что тогда полиция узнала бы, что я убила Невви, и меня бы арестовали. Я решила, что, может быть, Гидеон нашел Дженну и забрал ее, но тогда он тоже увидел бы, что я убила Невви, – я не знала, вызвал он уже полицию или нет.
– Вы ее не убивали, – уверяет меня Серенити. – Ее затоптал слон.
– Уже после.
– Она могла упасть, как и вы, и удариться головой. И даже если в ее смерти виноваты вы, полиция бы поняла.