— Да, неплохо. Только все это в прошлом.
— Но почему же?
— Потому что сегодня мы разорены.
— Как разорены? — изумился Гордеев. — Мне говорили совсем другое.
— Кто? — быстро спросил Акиншин, и Гордеев понял, что допустил небольшую ошибку. Он решил сказать правду, потому что Акиншин разбирался в существе вопроса гораздо лучше.
— Отец Ольги.
— Портнянский?
Гордеев кивнул.
— Ну, вы даете! Ему-то откуда знать?! Это в студенческие времена Ольга могла на груди у папеньки плакаться. А потом она научилась марку держать во что бы то ни стало. Благодаря чему и кредиты у банкиров выколачивала.
Гордеев подумал, что Акиншин говорит о своем шефе уже без малейшей симпатии.
— Так что же сейчас с вашей фирмой?
— А что сейчас? Ничего хорошего. «Интертур» — по уши в долгах. На нашем лицевом счету — ни одного доллара, ни одного рубля. Того и гляди помещение пойдет с молотка, чтобы хоть частично оплатить долги. Хорошо хоть офис — собственность «Интертура». Когда дела шли в гору, я настоял на том, чтобы его купить.
— Но… почему? Кате это произошло?!
— Я сам не пойму. Ольга умудрилась снять все наши деньги. Но беда в том, что это были не наши деньги. Это был банковский заем.
— Как же она это сделала? У нее были такие полномочия?
— Понятия не имею, как она это сделала. Полномочий таких у нее не было. Уговорила, видно, банкира — и все дела. Согласно уставу, мы могли делать это только вместе при общей договоренности. А я ничего не знал.
— В банке как-то объясняют, что произошло? Что за банк вообще? Московский?
— Нет, он находится Не в Москве, в Нижнем Новгороде. «Капиталинвест» называется. Деньги мы занимали у них и у них же хранили. Сейчас они отказываются со мной говорить. Но знаете, — Акиншин невесело усмехнулся, — теперь-то я не против того, что не был соучредителем и не стал партнером фирмы. И наче был бы таким должником… Страшно подумать. Я, знаете ли, не беден, конечно, но…
— Много денег Ольга сняла?
— Почти четыреста тысяч долларов. И еще почти столько же мы уже были должны. Представляете себе? Возможно, для крупной компании (какой мы уже давно не являлись) это не сумма, но для частного лица… Вы не будете против, если я закурю? — И он достал тонкую изящную трубочку.
Гордеев вытер вспотевший лоб. Картина происшедшего стремительно менялась. После некоторой паузы адвокат сказал:
— Вы считаете, что Ольга просто сбежала?
— А что мне еще думать остается? — ответил Акиншин, попыхтев трубочкой.
— Вас следователь об этом спрашивал?
— Какой еще следователь?
— Васильев, который расследует исчезновение Реутовой.