Она поняла, что ошибалась, чуть позже, когда Виктор, взглянув на настенные часы, сказал, что у него разговор по межгороду, извинился и вышел.
— Телефон на втором этаже, в библиотеке, — подсказал хозяин и предложил Римме пиво.
Она отказалась. Он сделал внушительный глоток, вытер тыльной стороной ладони с губ остатки пены. Причмокнул.
— Хорошо отдыхать, Риммочка, с пользой для души и тела, тоже нужно уметь.
— Согласна, — кивнула она. — Но это не всегда получается.
Они сидели у входа в парилку за деревянным столиком. Римма на одной лавке, Алексей Романович на другой, напротив. Неожиданно он поднялся, пересел к ней. Непонятно улыбнулся, почти вплотную приблизившись к ее лицу.
— Во многом это зависит от нас самих.
Римма явственно ощутила запах спиртного. Выпил Алексей Романович прилично. Она хотела ответить, что у каждого собственные представления об отдыхе, но он быстро, так, что она не успела даже моргнуть, впился в ее губы. Римме с трудом удалось оторваться.
— Вы что?! — У нее перехватило дыхание.
— Хочу закрепить наше знакомство, — выдохнул очередную порцию перегара «большой человек». — Ты же не против, чтобы мы немного развлеклись, пока нам никто не мешает?
— Против! — Римма отодвинулась, но он придвинулся к ней опять. — Виктор…
— Да он полчаса будет болтать, твой Виктор, — хищно заулыбался Алексей Романович и сдавил ее плечи.
— Я закричу! — пригрозила она, но он не отпустил, продолжал ухмыляться и сверлить ее помутневшими глазами.
— Не закричишь! — заявил почему-то очень уверенно. — Твой Витька у меня вот где сидит! — И сжал свою огромную ручищу в не менее огромный кулак. — Я для него и царь, и Бог. И отец родной. Что, ему для меня своей шлюшки жалко будет?
Так вот за кого он ее принимал! А ведь он ей уже почти понравился. Такой умный, веселый и щедрый. Она дернулась, пытаясь вырваться. Безуспешно. Плечи словно зажали в железные тиски.
— Не дергайся, дурочка, — понизил голос уже не Алексей Романович, а какое-то отвратительное животное, вновь потянувшееся к ее лицу толстыми, влажными губами. — Расслабься и получи удовольствие. Ты же это умеешь?!
— Не умею я ничего такого! — Она уклонялась, как могла. — Да пустите же меня!
Он все же изловчился и поцеловал, долго жевал ее губы своими. Римму едва не вырвало. И тут он сдернул с нее простыню, тяжелая пятерня упала на грудь, грубо сдавила.
— Риммочка, ты же не хочешь, — вкрадчивым шепотом, от которого мурашки побежали по коже, проговорил он, — чтобы у меня на Витю вырос зуб?
…Виктор принял ее раскрасневшееся лицо за результат действия пара.