– Ничего, отойдёт. Если бы он сказал «Убирайся из моего дома» – вот тогда была бы катастрофа.
– И ты бы ушла? – полюбопытствовал Женя.
– Разумеется. Костя может обругать в сердцах, но если он говорит «уходи» – это по-настоящему серьёзно.
– Вы поэтому и расстались?
– Нет.
У меня не было желания ворошить прошлое, и Женя это понял – не стал задавать вопросов, хотя я видела, что он сгорает от любопытства. Впрочем, он быстро утолил свою неуёмную жажду знаний тем, что вытряс из меня мельчайшие подробности злополучной аварии.
Костя вернулся минут через двадцать, спокойный и молчаливый. Правая рука была аккуратно забинтована, в левой он держал небольшой сундучок.
– Жень, ты мог бы нас оставить?
– Конечно. Пойду новостные ленты почитаю, – Женька ухмыльнулся каким-то своим мыслям. – Позвони, когда выйдешь в реал. Есть пара мыслей, нужно проверить.
– Хорошо. Часа через два, не раньше, – Костя поставил сундучок на стол, нашарил в кармане ключ. Сверкнул на меня зелёными глазищами. – Раздевайся, Дубровская.
– З-зачем? – нервно спросила я, проглатывая комок в горле.
– Пороть буду, – свирепо пообещал доктор.
– Ух ты! – развеселился Женя. – Хоть тушкой, хоть чучелом, но я должен это увидеть!
– Старцев, и тебе достанется, – от взгляда, который Костя кинул на приятеля, я бы испепелилась на месте, но бессовестный белль Канто только расхохотался и хлопнул по Амулету Возврата всей пятернёй. Смех резко оборвался, и внезапно наступившая тишина хлестнула по ушам. Насколько всё было бы проще, если бы Костя мог действительно ограничиться банальной поркой на правах старшего и тем исчерпать неприятный инцидент.
– Раздевайся, – равнодушно повторил он, позвякивая содержимым сундука.
Интересно, подумала я, терзая пуговицу рубашки непослушными пальцами, почему в человеческих отношениях вообще и в моих с Костей в частности всё настолько запутано, что физическое наказание кажется самым простым и самым безопасным выходом? Может быть, мне стоит смотреть на вещи проще?
«Я тебе уже лет десять это твержу, – устало напомнил Умник. – Безнадёжно.»
* * *
Снилась мне всякая ерунда.
Сначала снился Андрей. Он стоял на коленях и со слезами на глазах умолял не уходить в виртуальность насовсем – ведь тогда наш сын, которого он носит под сердцем, останется без матери. Это было так нелепо, что я даже во сне не удержалась от смеха.
Потом снились самолётики – целая эскадрилья маленьких вёртких тварей. Я улепётывала от них, размахивая широкими кожистыми крыльями и иногда поводя хвостом из стороны в сторону. От этого движения некоторые особо наглые тварюги, подлетевшие слишком близко, падали вниз в крутом пике.