Схватившись за раковину, я сделала судорожный выдох, и из глаз потекли слезы. Меня трясло. Я дала себе пять минут, чтобы оплакать чужого ребенка. Часы протикали положенный отрезок, я опять умылась, надела свежую форму и приготовилась помогать следующему пациенту.
В дверь протиснулась Майклз. Ее глаза тоже покраснели и припухли.
– Ты хорошо поработала, Джейкобс.
– Спасибо, – ответила я, постаравшись не встретиться с ней взглядом, и вышла.
За закрытыми дверями комнаты, где собралась семья мальчика, завыла мать. Я схватила очередную историю болезни и заспешила в приемную.
– Чарльз? – с улыбкой окликнула я пожилого человека в инвалидном кресле.
Жена подвезла его ко мне.
* * *
Джош ждал меня после работы. На нем по-прежнему была темно-синяя форма: штаны карго, футболка с белым логотипом, пуховик. Когда я подошла, он надвинул бейсболку на глаза и выдохнул колечко пара.
– Привет, – сказала я и скрестила руки. – Давно стоишь?
Он сунул кулаки в карманы:
– После смены я попросил Куинна высадить меня здесь. Не хотел оставаться в квартире один, чтобы опять не разнюниться.
Я просунула руки ему под локти и прижалась щекой к его щеке. В нос ударил запах виски. Я отстранилась:
– Сколько?
– Один стаканчик после работы. Бутылку не я принес, а Куинн. – Я не ответила. Он улыбнулся и пожал плечами: – Холодно, черт возьми!
Я достала свои ключи:
– Поехали домой.
Джош открыл передо мной дверцу и размашистым жестом указал на водительское сиденье. Я улыбнулась, села и изнутри открыла дверь для него. Он тоже сел и стал потирать руки в перчатках. Я попыталась завести машину. Двигатель издал три жужжащих звука, но работать не захотел.
– Вот дерьмо! – проворчала я, ударив ладонями по рулю.
– Он просто замерз. Попробуй еще и не нагнетай газ. Пускай сделает несколько оборотов. Только тогда дави на педаль.
Я так и поступила. «Додж» завелся, выпустив в морозный воздух облако пара. Облегченно вздохнув, я посмотрела на Джоша:
– Великолепно! Ты великолепен!
Он протянул руку, чтобы выключить вентилятор, и, потирая колени, сказал:
– Домой, детка! Холодно!
Хихикнув, я дернула рычаг переключения передач и выехала с парковки. Шоссе было запружено: народ разъезжался после праздника. «Додж» продвигался вперед дюймами. Я покачала головой:
– Не повезло, что мы оба заняты в Рождество. Уже очень хочется домой.
– Хорошо хоть печка работает, – сказал Джош и, похлопав мое колено, заставил себя улыбнуться.
– Тяжелая выдалась смена.
Он угрюмо кивнул:
– Я сожалею, что раскричался. И перевернул столик с инструментами. И вылетел из комнаты как ненормальный.